Книга Дочь предателя. Баллада Пепла и Льда, страница 137 – Анна Платунова

Буду помнить, как теплеют глаза Тайлера при взгляде на меня, а уголки губ приподнимаются в улыбке. И как темнеет его лицо, как сдвигаются к переносице брови, когда он мимолетно смотрит на князя Лэггера.

Князь ни за что бы не упустил момент торжества. Он стоял чуть в стороне, небрежно скрестив руки на груди, и с превосходством поглядывал на молодых лейтенантов, но главным образом на Тайлера.

Рядом со мной к стене притулились Веела и Ронан. Ярс отделился от группы третьекурсников и направился в мою сторону. Положил руку мне на плечо.

– Как ты?

Что тут ответить? Как себя чувствует человек, у которого вырвали сердце из груди и теперь там зияет черная дыра, поглощающая свет?

– Нормально.

– Я бы хотел сейчас оказаться с ними, – признался Ярс. – Я будто не в своей тарелке из-за того, что парни уходят на границу, а я остаюсь.

– Ты нужен в Академии, – искренне сказала я. – Ты отличный командир. Кто-то ведь должен приглядывать за желторотиками.

Если что-то и скрашивало горечь прощания, так это то, что Ярс оставался в Тирн-а-Тор и даже не потерял должность эфора. Не то чтобы князь оказался настолько милосерден, скорее наоборот – стремился разделить друзей, который могли бы позаботиться друг о друге на Севере. Зато Ярс забрал мое звено под свое начало, а остальные звенья разобрали эфор Хоффман и эфор Навье.

– Да, вы еще не закончили обучение, но война не ждет удобного часа. На Севере гибнут люди – и если не вы, то кто? – продолжал ректор; было видно, что он не готовил речь заранее, но зато говорил от души. – Я не стану лгать: будет тяжело. Будет страшно. Но помните – каждый из вас сейчас становится щитом для тех, у кого нет дара: для матерей, детей, стариков.

Утекали последние минуты. Еще немного, и ворота раскроются. На дороге стоят оседланные лошади с притороченными к седлу седельными сумками, где лежит сухой паек на несколько дней, которые придется потратить на дорогу, и стиками. Обычно выпускникам создают индивидуальное оружие, но сейчас парням раздали боевые стики из запасов оружейки. Ярс сказал, что Тайлер забрал Ласточку.

Как я ни крепилась, как ни убеждала себя, что выдержу расставание, но теперь из глаз хлынули слезы.

Дрогнули створки ворот, готовясь открыться.

Ярс взял меня за локоть и сжал, придавая сил.

Он посмотрел на Веелу, они обменялись кивками.

– Исполните же свой долг с честью и возвращайтесь с победой. – Ректор приступил к последней части речи, и мое сердце рухнуло в пропасть. – А если судьба распорядится иначе – пусть о вас скажут: они стояли до конца.

Вель протолкалась сквозь плотные ряды кадетов к отцу и что-то быстро принялась ему говорить. Князю пришлось отвлечься от созерцания лейтенантов и обратить свое внимание на дочь. Он явно слушал ее без удовольствия и чуть морщился, наклонившись к Вееле боком, а Вель будто специально встала перед ним, заслоняя обзор, и продолжала что-то настойчиво объяснять.

Странно. Не замечала в Вееле за последнее время желания общаться с отцом.

– Привет, – сказал эфор Хоффман, подпирая меня слева и, как Ярс, подхватывая под локоть. – Готовы?

– К чему? – опешила я.

– Дерек, кто тебя за язык тянет? – прошипел Ярс.

Да что происходит?

– В добрый путь, лейтенанты, да пребудет с вами свет дара и благословение Всеблагого, – закончил мейстер Кронт, и по традиции он, ректор магической академии, впервые склонил голову перед своими учениками. – У вас пять минут, чтобы попрощаться.