Книга Мой кровный враг, страница 107 – Наталья Шнейдер

Он перевел взгляд на остальных, и я вслед за ним. Эльф держал лошадь под уздцы, Ева помогала леди Эйлин взобраться в седло, магистр ждал, прислонившись к дереву. Мазнул по нам равнодушными взглядом, снова уставился на леди Эйлин.

А меня никто и не спросил, согласна ли я уступить ей лошадь. Впрочем, я не возражала – эта капризная скотина меня изрядно взбесила. Отец, вот, любил норовистых лошадей, а я предпочитала спокойных, хорошо выезженных, чтобы не превращать любую поездку в поединок воль.

Когда Эйлин утвердилась в седле, магистр удовлетворенно кивнул и зашагал к дороге. Двигался он, как человек в изрядном подпитии, которому очень нужно выглядеть трезвым: чересчур плавно, чересчур осторожно. Акиль, уже переставший хромать, нагнал его, что-то спросил. Магистр покачал головой, эльф приотстал на шаг. Выглядело это так, будто эльф собирается подхватить командира, если вдруг тот начнет падать. Много крови, видимо, потерял.

А ведь если бы он погиб сегодня, мне никто бы и слова не сказал. Никто не успел бы вмешаться в бой, который Ричард проигрывал, да, кажется, и заметить-то этого не успел, занятый собственной схваткой. Зачем я влезла, зачем? Что на меня нашло? «Кровь – не водица», сказала Ева. Отец, глядя на меня сейчас, наверное, скривился бы. «Не наша кровь. Среди Эйдо слабаков не было». Оказывается, я просто кисейная барышня: не то что собственноручно убить не смогла, даже не вышло просто смотреть, как это делают другие. Он ведь заслужил смерть…

В памяти вдруг всплыл разбойник, завалившийся на землю с ножом в горле – с ножом, который в него вонзила моя рука. Воображение мгновенно заменило чужое лицо на другое – со шрамом через всю левую щеку. Я словно воочию увидела, как безразличие смерти стирает с этого лица всякое выражение. А перед тем на нем промелькнули не ненависть и страх, а… изумление. Я словно наяву ощутила кровь на руках, посмотрела на свои ладони – и в самом деле, линии на них были багровыми, не оттерлась разбойничья кровь до конца.

Если бы не вмешалась, что бы я почувствовала? Удовлетворение от свершившейся мести?

Сожаление и ужас. Аж дыхание перехватило. И ослабели колени, пришлось остановиться.

Что со мной? Может, это чары? Будут меняться разум и тело – так сказал магистр, и я решила, дело лишь в скорости реакции и увеличившемся резерве. Но вдруг разум не меняется, а подчиняется, становясь безусловно преданным… даже не ордену, а его главе?

Но тогда бы он не потребовал клятв, зачем обеты тому, кому и без того будут верно служить под влиянием чар? Или обеты должны были удержать меня до тех пор, пока чары не перемелют разум? Да, я никогда не слышала о подобных, но я никогда и не слышала и о том, что можно спасти зараженного чумой или – чуять эмоции проклятых тварей.

Неужели я – уже не я?

– Роза? – окликнул Алан. Оказывается, он успел меня обогнать, пока я стояла столбом. – Что случилось? На тебе лица нет.

– Все хорошо, – отмахнулась я.

– Позволь не поверить. – Он подставил локоть. – Обопрись. Это просто… Боевой шок. Пройдет.

Я бездумно подхватила его под руку. Может ли быть, что преданность Алана магистру – преданность все троих магистру – вовсе не дань дружбе, а лишь следствие тех же чар? Что я знаю о них?

Хотя бы то, что, убив моего отца, Ричард сдался страже в обмен на свободу тех, кто был с ним. Сэр Грей написал мне об этом. Написал и повторил в недавнем разговоре, а ему вовсе незачем было выгораживать магистра. И Алан упоминал о том же. «После того, как мы отбили его в столице…»