Книга Хозяйка собственного поместья, страница 72 – Наталья Шнейдер

Под руками что-то шелохнулось. Я распахнула глаза.

Показалось. Просто показалось.

От обиды на глаза навернулись слезы. Я погладила кота, продолжавшего урчать как ни в чем не бывало. Мотнула головой, прогоняя разочарование. Сама придумала, сама поверила, сама расстроилась. Глупо реветь, что не случилось чуда, хватит с меня и тех, что уже произошли.

— Обломинго, — сказала я, поднимаясь.

— Странно, я же видел потоки…

Окончания фразы я не расслышала: зазвенело в ушах, перед глазами все посерело, и закружилась голова, как бывает, если долго сидеть на корточках и резко встать. Я ойкнула, пошатываясь. Виктор подхватил меня за талию, прижимая к себе. Я ткнулась лбом в его плечо, пытаясь унять головокружение. Не помогло.

— Настя?

— Все в порядке, — прошептала я. — Сейчас пройдет.

— Голова кружится? И мутит?

Я хихикнула, вспомнив, из-за чего так может чувствовать себя молодая женщина. Нет. Совершенно точно нет — пару недель назад я костерила «клятое средневековье» с его кипячеными тряпками. Главное, чтобы и Виктор не подумал так же, а то поди докажи…

Но Виктор только крепче прижал меня к себе, погладил по волосам.

— Перестарались с магией. Бывает. В следующий раз не пытайтесь совершить невозможное, просто бросайте потоки.

Я угукнула: в его объятьях было удивительно тепло и уютно.

— Вам нужен горячий сладкий… — Он осекся, изумленно выдохнул.

Забыв о своем самочувствии, я вывернулась из его рук, оглянулась и тоже замерла.

На потемневшем полу светлым пятном выделялось свежее дерево. Совершенно ровное и гладкое. Не груда щепы. Не выщербина. Ровные плахи, и только цвет отличал их от непострадавших частей.

Я рухнула на колени, слишком резко: все же голова продолжала кружиться. Ругнулась — больно! — не доверяя глазам, провела по дереву ладонями. Пол казался нагретым, хотя должен был быть ледяным, ведь и печь давно остыла. Дерево ощущалось гладким, будто отшлифованным десятками ног.

— Получилось! — завопила я.

Забыв обо всем, вскочила, кинулась на шею мужа. Он рассмеялся, подхватил меня за талию, закружил. Я взвизгнула, вцепившись в его плечи. Виктор остановился, все еще держа меня на руках, и я застыла, глядя в его глаза.

Я так и не поняла, кто из нас первый потянулся к другому. Вот его взгляд совсем рядом, вот я падаю в эти темные глаза, а вот губы настойчиво ласкают мои, спокойно, уверенно, словно он заранее знает, что я отвечу. И я ответила, пробуя на вкус его губы, вдыхая теплый запах рябиновки. Вот только воздуха перестало хватать слишком быстро.

Я отстранилась вздохнуть. Перед глазами все поплыло.

— Настя?!

Звон в ушах стал невыносимым, и я обмякла на руках у Виктора.

В нос шибанул резкий запах нашатырки. Вонь становилась все сильнее. Пришлось открыть глаза.

— Очнулась, касаточка!

Я вдохнула, закашлялась.

— Убери эту гадость!

Но Марья отступать не торопилась, снова сунула мне в лицо резной флакончик. Пришлось зажать нос и замотать головой.

— Убери, говорю, — прогнусавила я. — А то отберу и выкину.

— Вот теперь верю, что все хорошо. — Марья наконец отодвинулась, и я увидела за ней встревоженного Виктора.

— Я что, бухнулась в обморок?

Никогда не падала, даже на первых занятиях в операционных. Ну и редкая же пакость! И сам обморок, и нюхательные соли.

Похоже, в самом деле обморок. Совершенно не помню, как оказалась в кровати. Хорошо хоть одетой и поверх покрывала. Надо же, опасная штука магия, чуть что не так — и хлоп без чувств!