Книга Хозяйка собственного поместья, страница 40 – Наталья Шнейдер

Я попыталась повторить завитушки на обратной стороне фривольной картинки. Медленно, так что пальцы занемели, — и то, что получилось, совсем не походило на Настенькино кружево. Еще раз — с тем же результатом. Я подавила желание отшвырнуть перо. Ладно. Сперва попробую прописи.

Но и прописи меня не порадовали. Я ожидала, что они будут как в моем детстве. Сперва наклонные палочки, потом палочки с закругленным концом, петельки, кружочки, и только потом буквы. Здесь такой ерундой никто не озаботился. Алфавит с заглавными буквами, он же со строчными, страница слогов, и дальше сразу тексты в несколько предложений, нравоучительных — аж зубы сводит. Я даже пожалела местных детей, решив, что, когда будут свои, придумаю и сделаю для них нормальные прописи.

Тут же обругала себя размечтавшейся дурочкой и склонилась над столом, сопоставляя знакомые мне печатные символы с рукописными и их названиями, а потом покрывая бумагу закорючками. Почерк у меня — меня прежней, конечно же, — был профессиональным, без бутылки не разобрать. У Настеньки, судя по «росписи приданого», — бисерно-округлым, но читаемым. То, что получалось сейчас, могло бы напугать даже самого стойкого учителя начальных классов.

Я разогнулась, потрясла кистями, хихикнула, вспомнив почти забытое «мы писали, мы писали, наши пальчики устали».

Нет, так не пойдет. Я пытаюсь научиться, а по факту — заставляю себя переучиваться. Конечно, у меня ничего не получается. А надо просто вспомнить. Пусть не головой. Пусть на уровне нейронных связей — так же, как я «научилась» здесь читать.

Я отложила в сторону прописи, снова взяла перо, заставив себя расслабить пальцы, закрыла глаза. Перо заскрипело по бумаге. Есть! Завитушки, которые изобразила моя рука без участия разума, хоть и неуловимо отличались от оригинальной подписи, все же узнавались и не должны были породить лишних вопросов.

Воодушевившись, я исписала еще пару листов нравоучениями из прописей — в этот раз позволив рукам действовать почти без участия разума. Получилось неплохо.

Я отложила перо и поняла, что жутко хочу есть.

Вообще-то я никогда не принадлежала к «ордену ночных жриц», но волнение и пара часов кропотливой умственной работы пробудили во мне волчий аппетит. К тому же и свечка догорела. Надо сходить на кухню за новой, а заодно и поем. Хорошо, что Марья сегодня ночует в девичьей и я ее не разбужу.

Я не стала брать с собой огарок. Затушив свечу, добралась до двери кабинета почти на ощупь. Галерею, куда я вышла, заливал лунный свет, она отлично просматривалась, и выйдя в нее я почувствовала себя уверенной. Под ногами промелькнуло черное пятно, но прежде, чем я успела испугаться, Мотя потерся о мои ноги. Я погладила его, двинулась к кухне. Мотя зашагал передо мной. Я хихикнула.

«Только мы с котом в темноте вдвоем, — пропела я вполголоса, — только мы с котом на кухню идем…»

Вздрогнула, услышав, как открывается дверь.

— Анастасия? Вы не спите?

Я обернулась. В дверном проеме можно было разглядеть лишь силуэт, окаймленный теплым светом свечи из комнаты. Но мне и гадать не нужно было, кто это.

— Не сплю, — подтвердила я. — Аппетит разыгрался. Составите мне компанию, раз уж из-за меня лишились ужина?

— С удовольствием, — не стал жеманиться Виктор. — Только свечу возьму. Честно говоря, я как раз размышлял, не пробраться ли тишком на кухню. — Он обезоруживающе улыбнулся, и я, как девчонка, расплылась в ответной улыбке.