Книга Хозяйка собственного поместья, страница 107 – Наталья Шнейдер

— Думаете, завтра Феня перестанет вас стесняться? — улыбнулась я, напоминая себе, что барыне в этом мире не подобают нецензурные выражения. Оставлять девчонку на попечение коллеги нельзя, местные методы лечения здорового в могилу сведут. — Я справлюсь, спасибо за заботу.

— Это мой долг, — пожал плечами доктор. — Вы позволите воспользоваться письменным столом? Я запишу все, что рассказал, в дополнение к рецепту.

Пока он писал, Аглая принесла чай и конфеты. Как я предполагала, экономка прекрасно сознавала, что, выставив барыню дурой перед посторонними, она бросит тень и на барина, и потому никаких сюрпризов не обнаружилось, кроме разве что трех чайных пар. Похоже, в этом мире неприлично хозяйке распивать чаи с посторонними мужчинами без мужа, поэтому я, извинившись, сходила позвать Виктора. При этом я мысленно поблагодарила местного бога за то, что во время трапезы полагается говорить только о приятных вещах, к которым ожоги, разумеется, не относились.

Проводив доктора, я заглянула в оставленный рецепт. «Взять деревянного масла четыре фунта. Варить до тех пор, пока вся содержащаяся в нем вода не выпарится на воздух. Распустить в масле белого воску две унции. Придать к оному, беспрестанно мешая: весьма мелкого белильного порошка, неподдельного мелом, четыре фунта. Выдать. Подписать „Живительный свинцовый пластырь“».

Да уж, весьма живительный, у меня от этой прописи волосы зашевелились, зажив собственной жизнью. Как бы спрятать его от Виктора?

— Что там? — спросил муж. — Ты выглядишь озадаченной.

— Ничего, — через силу улыбнулась я. — Удивляюсь, насколько подробные рекомендации оставил Иван Михайлович. Евгений Петрович не был настолько любезен, чтобы записать все.

— Странно. Обычно Евгений Петрович тоже все записывает, не доверяя памяти родственников больных.

— Может быть, не стал тратить бумагу ради конюха? — предположила я.

— Нет, я посылал за ним, когда работнику на моем лугу едва не отрезало ногу косой. Рекомендации были не только устными, но и письменными. Жаль, что ногу все равно пришлось отнять.

Я вспомнила, как Марья на коленях умоляла не посылать за доктором, несмотря на вывих. Понятно, почему крестьяне его боятся.

— Значит, не стал тратить бумагу ради меня, — пожала я плечами. — Пойду к Фене, исполнять назначения доктора. Хотя погоди. Сахар… — как же Виктор его назвал? — Ацетат свинца, который производится на твоей…

— Не моей.

— На фабрике купца Крашенинникова. — исправилась я. — Куда он используется?

— Сахар-сатурн. Это белила.

— И кто их покупает?

— В основном подрядчики. Какая-то часть, насколько мне известно, уходит в аптеки, чтобы сделать пудру для дам. Имена назвать не могу, извини.

— Имена мне не нужны. Спасибо.

Ничего больше не объясняя я сунула руку с бумагами в складки юбки и заторопилась на черную половину, пока Виктор не захотел изучить рецепт.

По дороге в девичью я еще раз перебрала в памяти разговор с доктором и рецепт. Будь в основе его в дополнение к воску или оливковому маслу хотя бы просто мел, честное слово, я бы попробовала. В конце концов, я не всезнающа, не всемогуща, и у Ивана Михайловича опыта не меньше моего, если не больше. Но ацетат свинца совершенно точно не ускорит заживление. Самое обидное, спорить было бы бесполезно. Никаких аргументов, кроме «современная наука доказала, что свинец накапливается в организме, приводит к анемии, поражает нервную систему и другие органы», у меня нет. Однако в этом мире свинцовые белила мажут не только на стены, но и на женские лица вместо пудры, и ничего, все живы… кто не умер.