Онлайн книга «Хозяйка заброшенного поместья»
|
— Простите! — донеслось вслед — Я сейчас все убе… — Убирайся! — рыкнул Виктор. Дуня пискнула, и тут же примиряюще заворковала Марья. Что бы ей раньше не явиться, а? — Ладно вам сердиться, Виктор Александрович. Дуняша учится еще, наловчится. Сейчас она все… Дослушивать я не стала, захлопнула за собой дверь кухни. Зачерпнула ковшом воды из бочки. Очень хотелось вылить ее себе на голову, но я только плеснула с ладоней в лицо. Дожила, Настасья, чуть сама на едва знакомого мужика не кинулась. И ведь не семнадцать же мне, и не первый это мужчина в моей жизни, чтобы настолько голову потерять! — С дороги! — донеслось из глубины дома. Стоп, а сколько лет Настеньке? Двадцать? Тогда неудивительно. Молодая, здоровая, со всеми полагающимися молодому здоровому телу желаниями и еще не до конца утихшим буйством гормонов. Неправда, что все и всегда контролируют мозги: на них самих регуляторов хватает. Я уж не говорю, что центры, отвечающие за самоконтроль, окончательно созревают только к двадцати одному. Потому я и веду себя как малолетка — да, по сути, я теперь и есть малолетка. Что на уме, то и на языке, и вообще… С одной стороны, ничего страшного бы не случилось, даже не явись Дуня вовремя. И я не невинная девица, и Настенька знает, что такое замужество. С другой стороны — Виктор прямо сказал, что ни при каких обстоятельствах не передумает разводиться. Раз так — пусть тащит в постель кого-то другого, а не почти бывшую жену по старой памяти. — Да чего ж вы гневаетесь, барин? А Марья-то почему голос повысила? Чтобы я смыться успела? Не буду я в собственном доме бегать от всяких там! — Стара я стала, медленная. Рука еще… — Отойди, не доводи до греха! Марья охнула, застучали сапоги по коридору. Если он посмел няньку тронуть, я его самого трону так, что мало не… Додумать я не успела, дверь распахнулась, шарахнув о стену. — Я не для того навожу порядок в этом доме, чтобы вы его разрушали! — взвилась я. Виктор не ответил. В два шага преодолел расстояние между нами. Столько мощи и силы было в этом движении, столько бешенства на его лице, что я попятилась, слепо нашаривая на столе что-нибудь потяжелее. Столешница оказалась пустой: я приучила все за собой убирать! — Кто научил вас так целоваться? А вот это я подставилась так подставилась. Даже в голову не пришло… Хотя думала я в тот момент явно не головой. Но неужели за два года, или сколько там они были женаты, Виктор ни разу не дал жене возможности научиться целоваться по-настоящему? С желаниями у нее — то есть теперь у меня — все в порядке, пропади они все пропадом. Одного взгляда на все еще обнаженного до пояса мужа достаточно, чтобы снова в жар бросило. Если он еще и в постели не хуже, чем целуется… — Кому, кроме вас! — огрызнулась я, прогоняя вовсе неуместные мысли. — А может, Зайков? — Я не знаю никакого Зайкова! Вот же Отелло недоделанный! — Правда? Не знаете человека, который часто заезжал в наш городской дом? — Я многое не помню после болезни. — Как удобно! Зато он помнит. Хвалился, что хорошо вас знает. Даже слишком хорошо! Жаль, что мы не в галерее. А то бы ветер еще пару горшков запустил, и даже другого окна ради такого дела не жалко. — Правда, сейчас он хвалится другими победами, называя другое имя, — не унимался Виктор. — Да плевать мне, кто там чем хвалится! — взбеленилась я. — Я не собираюсь из-за каждого пустозвона доказывать, что я не верблюд! |