Книга Хозяйка заброшенного поместья, страница 30 – Наталья Шнейдер

— Ты чего шумишь, касаточка? — раздался из кухни сонный голос няньки.

— Тут кто-то был, — ответила я. — Надо завтра же засовы везде прикрутить.

Но Марья только рассмеялась.

— Так это домовой бродит, проверяет, все ли в порядке. Спи, касаточка.

Домовой, значит. В цивильном костюме. Надо прямо с утра съездить в полицию и…

И первый вопрос, который мне задаст местный полицейский, — есть ли в доме что ценное. А я сама не знаю! Да и потом, вряд ли у местных господ есть привычка лазить по ночам к соседям. Хорошо, если просто решат, что барынька с жиру бесится.

Тоскливо помянув всех родичей «домового» и их извращенные развлечения, я подняла кочергу.

Стоп, а с чего искры-то летели, если пол деревянный? Опять магия? Я помахала кочергой так и этак. Просто издевательство какое-то! Так ничего и не добившись, я просунула чугунину в дверную ручку, хоть так запрусь. Бегом вернулась в спальню, юркнула под одеяло, только сейчас поняв, как закоченела в галерее. Думала, что буду трястись и прислушиваться весь остаток ночи, но, вопреки собственным ожиданиям, уснула почти сразу же.

Здоровенный трактор, рыча, ехал прямо на меня. А я лежала связанная поперек дороги, совсем как в кино, и все, что могла, — только ждать конца. Вот колеса наехали мне на грудь, придавливая, я заорала.

Подскочила на кровати, тяжело дыша. Опять домовой шалит? Я слышала, он может придавить не понравившегося гостя. За окном серело небо. Пожалуй, можно уже и вставать, выспалась, спасибо. Я откинула одеяло — в воздух взлетел клочок черного пуха.

Так… это не кошмар. Точнее, не совсем кошмар. Ни разу не слышала, чтобы с домового летел пух. Я свесилась с края кровати, заглядывая под нее. В полутьме блеснули янтарные глаза.

— Кис-кис-кис! — Я поскребла пальцами по полу.

Из-под кровати выбрался черный пушистый котяра. Глянул на меня янтарными глазищами, всем видом выражая неодобрение, чего, мол, обманываешь? Вежливо обнюхал мои пальцы. Я почесала его за ухом, и кот громко заурчал.

Вот, значит, что это был за трактор. Наверняка котяра взгромоздился на меня, а когда я проснулась и заорала, спрятался под кровать.

Но откуда он взялся в запертой комнате?

А может, и не брался ниоткуда. Может, он здесь и был, днем забрался куда-нибудь в угол за сундук и спал себе спокойно, как это водится за котами. А сейчас вот вылез. Странно, правда, что я не видела лотка… Я засмеялась сама над собой. Когда это в деревне коты ходили в лотки? Хотя и уличным он не выглядел: холеный, как с выставки, шерстинка к шерстинке, морда поперек себя шире.

— Ты чего мышей не ловишь? — спросила его я, продолжая наглаживать.

Он возмущенно на меня посмотрел, прошел к двери и снова выразительно глянул. Пришлось всовывать ноги в валенки и открывать ему дверь. Закутавшись в шаль, я вышла в галерею, котяра шествовал рядом, гордо распушив хвост.

— Как же тебя назвать? — сказала я. «Пушок» и прочие «барсики» явно не подходили к его широкой самодовольной физиономии. — Бегемотом?

Кот оглянулся, возмущенно чихнул.

— Не нравится? А Мотей будешь? Матвеем?

Он заурчал и снова пошел чуть впереди меня.

— Ну вот и договорились.

— Ты с кем там разговариваешь, касаточка? — Марья распахнула дверь кухни. Она уже оделась — сумела справиться с одной рукой.

— Да вот. — Я указала взглядом на кота, который продолжал дефилировать по галерее. — Чего ты мне не сказала, что у нас такой красавец живет?