Книга Вторая молодость Фаины, страница 174 – Адель Хайд

– Вот и ладненько, – улыбнулся Кошко. – Вот и договорились.

Потом он посмотрел ещё раз на меня лукаво:

– А вы что-то ведь ещё мне хотите сказать, Фаина Андреевна?

– Аркадий Никифорович, вы прям насквозь видите, – сказала я и осторожно, пока не начиная, высказывать то, что хотела, спросила: – Вот вы довольны тем, как дело закрылось?

– А почему вы об этом спрашиваете, Фаина Андреевна?

Я подумала: «Вот ты, Фаина, с кем села «играть в карты»?! Аркадий Никифорович сам кого хочешь переиграет».

– Не кажется ли вам, Аркадий Никифорович, что есть некая недосказанность в этом деле, как будто бы не все «карты открыты»?

Я даже привела ему аналогию карточной игры, потому что ничего другого мне в голову не пришло.

Кошко вздохнул:

– Есть, Фаина Андреевна, а что вы по этому поводу думаете? У вас есть подозреваемый?

Я кивнула:

– Думаю, что есть ещё один человек. Правда, доказательств у меня нет, но всё так складывается, что без этого человека ничего бы не получилось. Особенно там, между деревнями, на моей земле.

– Уж не градоначальника ли Екатеринбурга вы имеете в виду, Фаина Андреевна? – улыбнулся Кошко.

– Да, его, – коротко ответила я. – Михаила Ананьевича Нурова. Но обвинение выдвигать не готова, как говорится, не пойман – не вор.

– Да поймать-то дело нехитрое, – сказал Кошко. – Вот только помощь мне будет снова нужна.

– А скажите, Аркадий Никифорович, вы не знаете, Вышинский про него ничего не говорил?

– Вышинский молчит, Фаина Андреевна. Ему сейчас говорить нельзя.

– Почему?

– Потому как чем больше он говорит, тем больше получит. Так что пока он допрашивается только по одному делу – по-вашему.

Я покачала головой. Даже здесь, в императорской России, всё те же издержки правосудия. Украдёт кто-то пятак – и на каторгу по этапу. А здесь человек государство годами обкрадывал – и определить ничего не могут. Но вслух сказала:

– Может быть, эти письма помогут? Или, может быть, Аркадий Никифорович, клич кинуть?

Кошко недоумённо на меня посмотрел.

Я постаралась пояснить:

– Ну, как-то объявить об этом, и пострадавшие сами придут. Пообещать, что вернётся, ну хотя бы часть, людям, у кого он имущество отобрал.

– Идея интересная, – задумчиво произнёс Аркадий Никифорович. – Может, и будет иметь смысл. Да только я-то уже здесь ни при чём, Фаина Андреевна. Я же на государственной службе более не служу, но бывшим коллегам передам.

– Понятно... Тогда что, я вас нанимаю? – спросила я.

– Вот это дельный разговор, – улыбнулся Кошко.

– Давайте обговорим условия, – предложила я.

И мы договорились с Аркадием Никифоровичем о том, что делаем и что будем делать дальше, когда я уеду в Екатеринбург.

На том и расстались, договорившись встретиться в «Дононе».

***

В ресторацию на обед я прибыла пораньше. Оделась по-деловому — не скромно, но и не вызывающе. На мне было платье жемчужно-серого цвета с турнюром, довольно смелого фасона, такой только начинал входить в моду, но мало кто осмеливался его носить. Ну, скажем честно, не всем бы он пошёл. Но на моей тонкой фигурке смотрелось прилично. Минимум украшений, перчатки из тонкой дорогой кожи и дизайнерская шляпка.

Столик я забронировала заранее в беседке, чтобы не смущать присутствующих нашими, возможно, эмоциональными разговорами.

Мне было очень интересно взглянуть на Анну Игнатьевну, мать Фаины. Поэтому я села таким образом, чтобы видеть всех, кто заходит в сад, где были расположены беседки, а сама оставалась в тени, так, чтобы от входа не было видно, кто сидит в беседке.