Книга Приманка для похотливого бога-лиса, страница 22 – Алиса Буланова

— И здесь я также намерен сделать тебя чистой, — произносит он низким бархатным голосом. Взволнованный выдох срывается с губ, когда он припадает губами к моей киске. Длинный язык проникает внутрь.

— Ох, нет, только не там…

Мне так стыдно и приятно одновременно. Голова идёт кругом. Его ласки сводят с ума, и мне начинает хотеться большего.

— Я хочу стереть любые следы чужих прикосновений, — шепчет он, нависая надо мной и заглядывая в глаза. Ощущаю, как его возбуждённый член трётся о мою киску. Пульс барабанит в ушах. Я облизываю пересохшие губы.

— Сделайте это, пожалуйста, — отвечаю я, тяжело дыша. — Нори-сама, сделайте меня своей.

Кажется, что на миг все звуки стихают. Я ощущаю тупую боль, сменяющуюся тягучим наслаждением. Не могу сдержать стоны. Это слишком горячо, слишком хорошо. И всё остальное перестаёт иметь значение.

Я просыпаюсь оттого, что снаружи раздаются голоса. Сначала я думаю, что мне это просто снится. Но нет. Открыв глаза и прислушавшись, я понимаю, что это бабушка и тётя. Они ругаются, и с каждой минутой их спор становится всё ожесточённее.

Я поднимаюсь с футона и, накинув на себя спортивную кофту, бегу к дому. У крыльца в утреннем свете передо мной предстаёт необычная картина: тётя, одетая не в белое хаори и традиционные красные штаны, а в классический брючный костюм и белую блузку. Она выглядит совершенно иначе. Стройнее и моложе. Даже стрижку новую сделала, будто у типичного офисного работника.

— Дочка, ты ведь собиралась занять моё место однажды, — бросает бабушка уязвлённо. — Как можешь ты вот так просто уйти?

— А какой смысл мне оставаться⁈ — восклицает тётя в отчаянии. — Всё равно я не вижу Нори-сама. И силы у меня кот наплакал. То, что мне даётся с огромным трудом, Сая с силой Нори-сама делает играючи!

Она бросает на меня уязвлённый взгляд. И я застываю на месте. Не знаю, что сказать. Я всегда думала, что тётя — самая уравновешенная и спокойная из нас. Она была той, кто учил меня правильно складывать пальцы, запоминать последовательность сутр, создавать защитные обереги.

— Тётя… — только и могу произнести я. Прежде я не могла подумать, что она может испытывать неуверенность.

— Мне уже сорок пять, а у меня ни семьи, ни дела, в котором я была бы хороша… Я хочу попытаться построить хотя бы что-то, пока есть время. Пусть мне уже не стать врачом, как я всегда мечтала, но я могла бы попытать удачу в чём-то другом. В том, что мне ещё доступно.

Бабушка прикрывает глаза. Тихий, почти неслышный выдох вырывается из её груди.

— Что ж, тогда я не в праве тебя удерживать, — произносит она, а после отворачивается и уходит.

Тётя провожает её взглядом. Я вижу, как на миг на её лице отражаются сомнения. Она будто борется с самой собой. Но затем она поднимает голову, выпрямляется и идёт к воротам, зажав в руке дорожную сумку.

— Тётя, постой! — кричу я, опомнившись, и бегу за ней.

— Не отговаривай меня, Сая, я уже всё решила, — бросает она не оборачиваясь.

— Да нет же. Ты пешком собралась идти до станции? Давай, я хотя бы подброшу тебя на фургоне?

Она оборачивается и долго смотрит на меня с горечью. Я понимаю, что только усугубила её состояние, получив водительское удостоверение в прошлом месяце. Наверное, если бы не это, она бы могла забрать фургон с собой. Но сейчас она просто вынуждена его оставить.