Книга Таверна, страница 22 – Кристина Фант

— Таверна! Освободи нашего гостя!

— Как скажешь, — лениво раздалось откуда-то сверху.

Я тихонько вздохнула, видимо, тот образ в зеркале, с которым можно нормально разговаривать, был разовой акцией.

— Пойдем, — бросила я Эйдену и поспешно направилась к лестнице.

Каждый мой шаг давался нелегко, каждая ступенька норовила убежать из-под ног, и, увы, я понимала, это не происки шаловливой Таверны, это напряжение, что своим присутствием создавал незваный, но такой обаятельный гость.

У меня горела макушка, затем загорелись плечи, спина и… то, что ниже спины. Я резко обернулась, заставив мужчину споткнуться на ровном месте. Вновь не смогла сдержать улыбки, ведь моя догадка оказалась верна, смотрел он именно на то место, что у меня уж очень сильно горело.

Как же неприлично! Непристойно! Но как же приятно такое искреннее, наглое внимание.

Конечно, я не позволю ему ничего лишнего! Пусть даже не надеется!

Вот только как не позволить лишнего себе?

Миновав последнюю ступеньку, я обомлела, моему взору открылась такая картина, что тут же запылали щеки. Кажется, я просила о романтике… Но никак ведь не о кричащей пошлости!

Только представьте: полумрак, отнюдь не скрывающий осыпавшейся штукатурки со стен и паутины в углах, но зато будто говорящий — это специально потушен свет; помятая белая скатерть на одном из столов, навевающая неприличные мысли, что данный предмет мебели можно использовать не по прямому назначению; неизвестно откуда взявшиеся на шатких стульях подушки с вывалившимся из них поролоном; и венец всего — два высоких бокала с разводами на стеклянных стенках, огромная тарелка со шматком сыра на ней (не подумайте, я знаю, что сыра головка, а не шматок, но то, что я лицезрела, было именно шматком) и деревянная бочка почти с меня ростом возле стола, на бочке красовался металлический кранчик…

На негнущихся ногах я подошла ближе к накрытому столу и заметила два ломтя хлеба, сиротливо приютившихся на маленьких тарелочках. Зато возле тарелочек чинно лежали, сверкая начищенными бочками, вилки и ножи, ножи — справа, вилки — слева, все как полагается, эстеты были бы в восторге…

Я обернулась и сдавленно произнесла:

— Добро пожаловать в таверну «Усталый путник». Предлагаю разделить со мной вечернюю трапезу.

Эйден кивнул, затем подмигнул и быстро прошел за стол. Я с достоинством (и откуда только оно взялось во мне⁈) присела на свой стул.

Немного царапнула мысль, что мог бы поухаживать за мной — тот же стул отодвинуть. Но я тут же одернула себя, ведь Эйден — живой человек, и вовсе не обязан быть воплощением моих грез. И вести не обязан себя, как герой любовных романов, тех самых, что я прочла в несметных количествах, работая в ночные смены…

Я взяла в руку бокал, подняла глаза на Эйдена, тот в это время уже с аппетитом приступил к нехитрому ужину, но все-таки заметил мой взгляд, замер, посмотрел на бокал в моей руке, затем на бочку, стоявшую рядом с ним и все понял правильно.

Уже через минуту наши бокалы были наполнены до краев, а мой гость, волею судьбы ставший первым посетителем таверны, произнес тост:

— За самую красивую девушку во всех мирах!

На миг я растерялась, но его искренняя улыбка и сладострастный взгляд сделали свое дело — я расслабилась и поверила в то, что и правда ему понравилась. В конце концов, вдруг он из такого мира, где мужчины холят и лелеют своих женщин, говорят им комплименты и каждый день радуют подвигами в их честь.