Книга Попаданка для Повелителя Стихий, или Любовь в Новогодие, страница 90 – Кария Гросс

— Так… Ответь мне на один вопрос, — аккуратно начал я, не зная как реагировать на услышанное, — Это произошло добровольно? Или отец…

Мама рассмеялась, замотав головой.

— Не суди строго свою мать, — посмеивалась императрица, — Видишь ли, если вирме приглянулся кто-то, то будь он хоть трижды василиском, это его не спасет.

— Чего?! — ахнул я, растерявшись окончательно, — Ты — вирма? Но как это возможно? Отец же всегда ненавидел вирм! И с детства внушал, что эти существа не достойны существования.

— Он и сейчас так считает, — пожала плечами мама, — И я даже в чем-то согласна с ним. Видишь ли, законы вирм — жестоки. Ни одна магия не требует столько жертвоприношений, сколько светлые земли. И особо мерзким я нахожу добровольные! До какого состояния нужно довести человека, чтобы он сам решил расстаться с жизнью!

— А почему ты здесь? А не на светлых землях? — произнес я, запутавшись окончательно.

— Моя мама была вирмой, а отец королем-магом — пояснила императрица, а я кивал, — Видишь ли, здесь, как собственно и на других землях, вирм не жалуют. Поэтому отец предпочел скрыть этот факт от народа. Я была уверена, что у меня будут девочки! И все в меня! Но родились мальчики. Трое внешностью в отца, и двое в меня…

— Я что? Вирма? — спросил я, глядя на маму. Нет, я знал, что она красавица. Светлые волосы, белоснежная кожа… Она действительно очень красива и не старилась…

— Получается, что в большей мере — да! — заметила мама, стряхивая снежинки с моих волос. Мне пришлось наклониться, чтобы она достала до моей макушки. — Я думала, что мои близнецы догадаются, глядя на себя в зеркало!

— Как видишь, мы не настолько дальновидны, матушка, — улыбнулся я, лучшей женщине в своей жизни. — Но, признаю, ты только что перевернула мой мир.

— Или развязала руки, — подмигнула императрица, делая вокруг меня круг, — Любовь к вирме — предначертана, сын. Сколько бы ты от нее не бегал. Разумеется, если чувства настоящие.

Мама улыбнулась самой красивой улыбкой на свете. И я понимал, почему отец влюбился в нее с первого взгляда.

— Как понять, что они настоящие? — тут же спросил я, замечая смешинки в бирюзовых глазах матушки. Уже через секунду она смеялась переливом колокольчиков, шутливо грозя мне пальцем. — Я попался, да?

Так нелепо и так по-детски попасться в расставленную мамой ловушку. Ну это уже слишком! Однако, ловушки мамы были такими милыми, что я лишь улыбнулся в ответ.

— Как и в детстве, мой император, как и в детстве, — покачала головой мама, и протянула ко мне руку, погладив по щеке, — Я хочу повторить тебе то, что я сказала тебе в твоем глубоком детстве. Всегда живи своим умом, сын.

Я поднял голову на горизонт. До рассвета было еще очень далеко. Воспоминания крутились перед глазами, заставляя посмотреть правде в глаза.

Снежана мне нравилась. Это правда. Даже, наверное, больше, чем нравилась. Она притягивала меня и мои мысли. Мне казалось, что я слишком часто думаю о ней.

Если бы она не запала мне в душу, я бы не сорвался в первый же день в больничное крыло, чтобы проверить как она. Только сейчас я начал отдавать себе отчет в том, что всегда находил предлог побыть рядом с ней. Тогда это казалось мне само собой разумеющимся. Я придумал себе ответственность, а на самом деле это было нечто другое!