Книга Скиталец, страница 180 – Тиффани Робертс

— Запрокинь ей голову назад и заткни нос.

Руки Ронина следовали приказам Нэнси, слишком сильные, чтобы сопротивляться, но почему-то нежные. Лара уставилась на него, не в силах поверить в предательство.

— Это притупит боль и успокоит тебя, прежде чем ты причинишь себе какой-либо серьезный вред, — сказал он странно напряженными словами.

Слезы защипали ей глаза, и она отвела взгляд. В тот момент, когда она открыла рот, чтобы вдохнуть, Нэнси влила вонючую жидкость и накрыла губы Лары, чтобы та не выплюнула ее.

У Лары не было другого выбора, и она сглотнула.

— Она не делает то, чего не хочет, — сказал Родригес. — Я ожидаю, что мне сообщат, когда ей станет достаточно хорошо, чтобы ее можно было допросить, доктор Купер, — его шаги были тяжелыми, когда он уходил.

— Мне жаль, Лара, правда жаль, — сказала Нэнси, поджимая губы, когда они с Ронином убрали руки. — Тебе нужно отдохнуть. Когда ты окрепнешь, можешь ругать Джека сколько угодно, но как твой врач, я не могу позволить тебе навредить себе, — она откинула выбившуюся прядь волос с виска Лары, мельком взглянула на Ронина и ушла.

Пальцы Ронина скользнули по правой руке Лары, но она выдернула ее из его хватки.

— Не надо.

— Я поклялся защищать тебя, Лара Брукс, — сказал он, касаясь ее подбородка и нежно поворачивая ее лицо к себе. Она встретилась с ним взглядом, прежде чем он наклонился вперед и коснулся губами ее лба.

— Я не собираюсь снова нарушать эту клятву.

Глава Тридцатая

Ронин прислонился к бетонной стене в главном помещении, наблюдая за происходящим вокруг. Ему еще предстояло точно определить количество обитателей — в его памяти хранились двести пятнадцать уникальных лиц, но было много мест, куда он не заглядывал.

База была ухоженной, но потрепанной. Полная чистота здесь была невозможна. Люди работали, взаимодействовали и играли в комнатах и коридорах. Разговоры были частыми и, как правило, дружелюбными. Детский смех эхом отражался от стен, почти заглушаемый шумом происходящего.

Шайенн резко контрастировал с этим местом. Здания и территория района Ботов содержались в безупречном состоянии, несмотря на ограниченные ресурсы. В каждом доме были целые окна, свежевыкрашенные стены и аккуратно подстриженные газоны, живые изгороди и деревья. На улицах не было мусора. Но не было ни смеха, ни тепла. Многие жилые дома внутри Стены были заняты, но район Ботов был холоден и тих, как могила.

Трущобы представляли собой противоположную крайность. Люди там жили в убожестве, в ветхих зданиях, собранных из любого подручного хлама. Это было место, заполненное людьми, но каким-то образом лишенное жизни. Люди сидели у своих дверей и мертвыми глазами смотрели на прохожих, выживая только потому, что это было привычкой.

Теперь внимание Ронина привлек смех. Он перевел оптику на ближайшую группу — десять детей, следующих за высоким ботом с коробчатым торсом. Один из детей написал на спине бота кусочком мела.

ПНИ МЕНЯ

Услышав их смех, бот остановился. Дети тоже остановились, не сумев сдержать хихиканье поднятыми руками. Голова бота медленно повернулась и посмотрела на них сверху вниз круглыми глазами.

— Тон вашего веселья указывает на озорство. Пожалуйста, объяснитесь, и мы могли бы немедленно вернуться к занятиям.

Ронин не мог понять, почему — из-за того, как повернулась голова бота, из-за тона его голоса или из-за того, как он выглядел с задранной назад головой? — но дети разразились приступами смеха. Голова бота оставалась на месте, в то время как его тело, тяжело пошатываясь, повернулось к ним лицом.