Книга Скованная льдом, страница 4 – Нина Черная

Я зарылась в ее густую шерсть, содрогаясь от беззвучных рыданий, прижалась плотно, чтобы не увидел кто. Она понятливо заскулила, облизала руки, и собрала горькие слезы, что нескончаемым потоком лились из глаз.

Легче мне не стало в тот вечер, но стальные тиски, что заковали сердце, чуть ослабли.

День отбытия наступил так скоро, что я не успела закончить и половины дел, которые наметила доделать. Даже с единственным другом попрощаться не успела. Иван, сын местного ремесленника, с самого детства крутился вокруг меня, заглядывая мне в рот. Парнем он слыл хорошим, но разума ему немного не хватало, видимо, Ваня стоял в очереди за внешностью, когда раздавали мозги.

Высокий, широкоплечий, со светлыми вьющимися волосами и огромными синими глазами. Своей открытой улыбкой он заставил не одно девичье сердце в нашей деревне, и не только, быстрее биться. Только вот развитием он остановился где-то далеко в детстве. Мать у него от повышенной заботы о таком сыне состарилась быстрее, чем могла бы, а отец ушел в другую семью. Как теперь Ваня без меня будет? Горькие мысли о друзьях и прошлом помогали не удариться в панику и действовать практически на автомате.

Умылась, надела самое красивое платье, какое у меня имелось, под него ватные штаны, сверху бессменный тулуп, который меня еще не разу не подвел, грел исправно, на голову пуховый платок, а на ноги — валенки.

Во дворе уже храпели лошади, беспокойно стуча копытом по заметенной вьюгой дороге. Они тоже волновались перед поездкой, или просто хотели размяться. Зимой лошадей редко запрягали, особенно в снегопады, какой начался несколько дней назад и прекращаться не планировал.

На санях уже сидели закутанные по самые носы мои невольные товарки. Брови у всех нахмурены, глаза опухли, покраснели. Плакали, видно, как я, ночью. Я невесело им улыбнулась и уселась с краю.

Снег похрустывал под полозьями широких саней. Погода, что удивительно, установилась тихая, пока мы выезжали на широкий тракт, ведущий к Заколдованному лесу. Ветер больше не завывал, а снег мелкой крупой легко падал с неба. Даже низкие облака местами разошлись, чтобы пропустить лучи зимнего холодного солнца.

Отец молчал с самого утра, его глаз тоже коснулась краснота, я заметила, как сильно тряслись его руки, когда он брал в руки поводья. Это заставляло холодные тиски вокруг сердца сжиматься плотнее, дыхание перехватывало, а пульс стучал в висках, как сумасшедший.

Соседки тоже напряженно молчали, Тихослава что-то нашептывала беззвучно под нос. Молится или заговоры какие плетет? Вся деревня наслышана о том, что травница хотела Славку наследницей оставить после себя. Баба Нюра, наша знахарка, сдавать в последнее время стала, болела часто. Теперь ей некого врачеванию учить.

Я стиснула зубы, проклиная глупый обычай и Черного бога одновременно. Не то, чтобы я действительно верила в богов, ведь никто воочию их не видел. Только по погоде определяли, что боги отзываются на молитвы, да по удачам и неудачам, которые простому люду сопутствовали.

Я сама почти не молилась, рассчитывала только на свои силы. Теперь же призадумалась, перед кем из них унизиться, чтобы живой выбраться. Я ведь склонялась к тому, что девушки либо замерзали в зимнем лесу насмерть, либо их съедали дикие звери. От одних мыслей о подобной участи для себя, тело сотрясала нервная дрожь, а сознание накрыла волна ужаса.