Книга Луна Верховного. Том 3, страница 21 – Марина Эльденберт

– И какие варианты у нас еще есть?

– Я работаю над этим. Позволишь?

Не дождавшись ответа, он занимает место рядом со мной. Матрас мягко прогибается под его весом, и я едва не соскальзываю в его объятия – вовремя торможу, упираясь в пол стопами. Сейчас мне меньше всего хочется прикосновений. И тишины между нами тоже.

– Теперь за нами охотится Рауль и Микаэль, – говорю, чтобы что-нибудь сказать. Делаю вид, что рассматриваю уютный летний пейзаж на стене – поле из цветов.

– Я уже это понял. Никогда бы не подумал, что ты ему настолько понравишься.

Я тоже считала, что нравлюсь Мику. Не как женщина, конечно – он полностью повернут на своей жене, просто как волчица, как личность. Но оказалось…

– По-моему, он делает это назло тебе.

– Нет, тут скорее проснулось его чувство справедливости.

– Поэтому он послал Рауля искать нашу дочь? – теперь я смотрю в лицо Рамону, в самую глубину его глаз. Сейчас темных, без намека на присутствие его суперволка. – Из-за справедливости? Что будет, если они найдут ее раньше? Мне вообще расскажут об этом? Или ее просто присвоят себе, как члена стаи?

Выражение его лица все-таки меняется: становится более жестким.

– Хочешь поставить на другую лошадь, Венера?

– Что?

– Хотя в данном случае – на другого волка. Ты хотела уйти с Раулем.

Даже не вопрос – факт. И упрек, от осознания которого я задыхаюсь от возмущения.

– Не хотела, – цежу я. – Если бы хотела, зачем мне было звать тебя! Ты меня услышал, я в этом уверена. Поэтому вернулся так рано. Что ты вообще с ним сделал? Со всеми ними?

Рамон яростно сжимает челюсти.

– Всего лишь продемонстрировал свою силу.

– Твое пугающее наследие, – хмыкаю я.

– Ты не оттолкнула его, когда он тебя схватил.

Потому что перепугалась до маленьких бесиков! Но в этом я ему не собираюсь признаваться, и резко поднимаюсь. Рамон отстает от меня на долю секунды, и мы оказываемся лицом к лицу.

– Что ты от меня хочешь? – интересуюсь я. – Я готова на все, чтобы найти мою дочь.

– Представь себе, я тоже готов абсолютно на все, чтобы найти нашу дочь, – рычит он.

– Но у тебя закончились идеи, как это сделать!

– А у Рауля их масса!

– Конечно, они там целой стаей думают!

Мы уже не просто рычим друг на друга. Кричим. И это отрезвляет. Как отрезвляют его слова, сказанные убийственно спокойно:

– Отлично, тогда я тебя не держу.

Это сравнимо с пощечиной. С новым ударом, к которым я так и не привыкну. Во мне поднимается нечто яростное. Нечто злое. Обидное. Поэтому, когда Рамон стремительно выходит из номера, я хватаю покрывало с кровати, рычу, раздирая его на части когтями. После покрывала наступает черед подушки, затем торшера. К счастью, в номере не так много обстановки, которую способны уничтожить я и моя ярость. Мое отчаяние, потаенный страх, что я больше никогда, никогда-никогда не увижу дочь.

На переломанном торшере я выдыхаюсь. Осматриваю хаос в виде осколков на ковре и осевших облаками перьев из подушек, и мне становится стыдно. За нанесенный ущерб, за эту вспышку, за то, что я выпустила своего внутреннего зверя, позволила волчице взять над собой верх. А ведь она тоже потеряла ребенка! Я чувствовала ее слезы. Чувствовала ее боль. И эта боль проходила сквозь меня.

Тогда я очнулась посреди всего этого беспорядка, который так ярко сейчас иллюстрировал мою жизнь, и поняла, что я не хочу ехать за Раулем. Я вообще его знать не хочу. Когда я собиралась за него замуж, он не вел себя как настоящий эсдеринос. И, как бы меня не ломало от мысли, что придется это сделать – надо бы извиниться перед Рамоном. Хотя бы потому что сейчас мы на одной стороне, и он единственный действительно заинтересован в том, чтобы найти дочь. Он хочет найти Сару так же сильно, как этого хочу я.