Книга Волчья невеста, страница 64 – Марина Эльденберт

Так может, к бесам это все?!

Прижать ее к себе, войти в нее, снова почувствовать себя живым… Но без бесовой влаги он только порвет ее. Опять. Теодрик облизал пальцы и попытался протолкнуть в нее хотя бы один, чтобы разработать вход, но Ева сжала его так, словно по-прежнему была девицей. От этого в паху все только больше закаменело, а вот на душе стало гадко. Будто бы ему было дело до ее чувств. Будто бы ему было дело до того, хочет она его или нет…

— Пожалуйста, — повторила она, прорываясь через хмельной туман наваждения. — Не сейчас. Голова болит.

Стоило заглянуть в ее большие зеленые глаза, увидеть там боль и отвращение, как Теодрик понял, что ему не плевать. Пусть даже Ева хитрит. Тогда, в шатре, он почувствовал себя живым, но это больше не работало. Он хотел, чтобы она под ним стонала не от боли, а от наслаждения. Он хотел услышать ее стоны блаженства. Увидеть, какое у Евы лицо, когда она улыбается. Или сгорает от страсти.

Он сошел с ума, но он этого хотел.

— Сегодня ночью, — прорычал он. — Мы будем вместе.

Теодрик оттолкнул от себя шлюшку, развернулся и ушел. Он знала одно — пока им владеет эта ярость, ему к ней лучше не приближаться. А ночью… Он ей все припомнит.

Сегодня Ева будет стонать под ним.

От страсти.

Ева

Я никогда не привыкну.

Когда альфа касался моей плоти, я мысленно уговаривала себя стерпеть это. Пусть даже тело сжималось от одной только мысли вновь лечь под него. Но рано или поздно это все равно бы случилось: Теодрик не скрывал своих намерений. Значит, нужно привыкнуть раздвигать перед ним ноги. Хотя бы на время, пока не получится сбежать.

Так я себя убеждала, пока он меня лапал. И всякий раз хотелось выть, как той волчице. Не привыкну. Даже ради возможности сбежать не привыкну!

Как Рина вообще может получать от этого удовольствие?!

Она же так и сказала — удовольствие. Как можно получать удовольствие, когда это больно и мерзко? Когда ты шлюха, звериная подстилка?

Я думала об этом и ничего не понимала. Но больше всего меня пугало обещание Теодрика и приближение заката. Если до этого мы тащились медленнее улитки, то сегодня я была бы счастлива, преодолей мы все расстояние до укрытия Дорсана за оставшуюся часть дня. Но у альфы на меня были совсем другие планы. Он будто бы позабыл про месть злейшему врагу, полностью сосредоточившись на мне.

Мы продолжали двигаться вдоль реки, поэтому место ночной остановки мало чем отличалось от того места, где Теодрик пообещал, что сегодня я разделю с ним ночь. Как это будет? Он позовет меня в лес, как делает Дагольф? Или утащит к реке? Или ему вовсе плевать, кто на нас смотрит?

Я думала об этом, когда ела приготовленную на костре зайчатину. Глотала, совершенно не ощущая вкуса под взглядами вервольфов: напряженными и злыми. Правда, во взгляде Теодрика то и дело вспыхивало предвкушение, отражаясь мурашками на моей коже. В конце концов, я отложила еду в сторону и сказала, что хочу прогуляться до ближайших кустов под предлогом зова природы. На самом деле, мне нужна была передышка от этих взглядов. Поэтому отойдя на нужное расстояние, я просто обхватила себя руками и с шумом выдохнула, словно пыталась освободиться от напряжения, сковавшее все мое тело, всю меня.

Шуршание за спиной заставило меня подпрыгнуть: может, это Теодрик пришел выполнять обещание? Но это оказалась Рина.