Книга Ее дикие звери, страница 175 – Э. П. Бали

Рядом с Клювом сидят вдовы Дирка Полупернатого и куча других самцов и самок — дальние родственники и племянники. Некоторые из них мрачно поглядывают в мою сторону, вероятно, с ненавистью из-за того, что я отнял у них любое возможное наследство. Сторона обвиняемой пуста, если не считать нескольких репортеров и художника, который нарисует Аурелию для «Ночных новостей».

Входит Лайл в сопровождении своего личного адвоката Джорджа Фонтейна. На шаг позади них идет Аурелия. Под ярким светом зала суда время, кажется, замедляется, когда мои глаза устремляются на нее с хищной проницательностью, которую моя акула проявляет только рядом с нашей региной.

На ней аккуратное светло-голубое платье, макияж безупречен, хотя я все еще вижу темные круги под глазами. Я рассматриваю каждую идеальную черную ресничку, покрытую тушью, припудренный изгиб царственного носа, изящные темные дуги бровей, нежные линии подкрашенных губ. Она немного размазала блеск, то ли из-за поездки, то ли от нервозности, но это единственный недочет.

Ее изящная шея, уши и запястья сверкают удивительными аксессуарами, и я знаю, что они были куплены не самой Аурелией. Сила, которую я ощущаю в них, так же знакома мне, как и моя собственная, и мой анимус поднимается на поверхность, осознав это.

Плечи Аурелии напряжены, походка скованна, а красивые черты лица омрачены. Но даже в таком состоянии она излучает необычный свет, что само по себе невозможно. И дело даже не в том, что она моя Регина. У фениксов и драконов похожий свет, но у нее он более многогранный, а фракталы более расплывчаты.

Однажды она спросила меня, что я увидел, когда снял ее защиту. Сила бродит под ее кожей, тяжелая и глубокая. Она зверь другого рода, но части ее самой разрозненны. Словно она застряла в напряжении между двумя огромными магнитами.

Часть меня задается вопросом, какой силой она будет обладать, если полностью примет эти сегменты и позволит им слиться воедино.

Думаю, тогда у нас появится по-настоящему опасный человек, какого мы никогда не видели. Меня манит эта дикая, скрытая сила, и я бы солгал, если бы сказал, что не хочу просто наслаждаться ее присутствием. Аурелия успешно скрыла косметикой метку, которую я оставил у нее на шее, но я чувствую ее на коже своей Регины, и это доставляет мне первобытное удовлетворение, о котором я и не подозревал.

Но это будет самое близкое, к тому, чтобы заявить на нее права. То есть совсем ничего. Она никогда не будет моей, а я никогда не буду ее. И это все, что имеет значение, как бы безумно ни билась в конвульсиях моя акула.

Первобытная часть меня также немного раздражена тем, что Лайл сидит рядом с ней. Но если не я, то лучше он, чем кто-либо другой.

Я вижу, как Аурелия резко поворачивает голову влево, где сидят люди Полупернатого, и понимаю, что она не ожидала увидеть их здесь. Не говоря уже о том, что они бросают на нее обвиняющие взгляды и утирают слезы салфетками. Хуже всего, что это предполагаемое преступление совершил кто-то из их собственного ордена. Предположительно.

В тот момент, когда Аурелия замечает меня, мой анимус торжествующе мечется. Она застывает и удивленно моргает. Не могу поверить, что Лайл не предупредил ее о моем присутствии здесь, но он слишком занят спором со своим адвокатом, чтобы заметить потрясение Аурелии.