Книга Сезон помидоров, или Пари на урожай, страница 68 – Илана Васина

Осталось лишь связаться со старой Мирхой — колдуньей, что помогает мне избегать появления ублюдков. Говорят, её настои отвратительны, как прокисший отвар из дохлой жабы, но зато надёжны. Сиротке придётся потерпеть. А что она хотела? Переживёт. У меня большие планы на эту девчонку.

Надеюсь, её кожа не слишком огрубела в Чёрных Песках. Прикосновения мозолистых рук неприятны. Пожалуй, куплю ей специальное масло и заставлю работать в перчатках. Днём напрягать её слишком не стану — чтобы оставались силы на то, что действительно важно. На ночные утехи.

Да. Ей всё-таки повезло попасть в мои руки. Нам обоим повезло. Но ей — куда больше.

Клара Мэнфилд

Передав документы лорду, я сажусь в карету напротив Эфимии — как всегда неулыбчивой, даже мрачной. От одного её присутствия хочется съёжиться — настолько неловко и холодно рядом. Мелькает мысль, что лучше бы я поехала в город с Регальдисом, чем с этой врединой.

Да, он грубоват, не слишком церемонится с людьми, иногда даже руки распускает... точнее, «лечит» без спроса. Но, как ни странно, рядом с ним я впервые в этом мире ощутила себя защищённой.

Он напоминает скалу посреди бури — такой же несокрушимый, устойчивый. Надёжный. Поэтому так и тянет прильнуть к его крепкому плечу и позволить себе быть слабой. Хоть иногда.

Эта мысль неожиданно возвращает меня в прошлое — туда, где я ещё была студенткой. У меня ведь были одногруппники, которые за мной увивались. Некоторые даже домой заявлялись с цветами и конфетами. Но никто дальше френдзоны не продвинулся.

Однажды мама спросила меня: — Почему ты всех держишь в друзьях? Неужели нет среди них достойных тебя?

— Я надёжных не вижу.

Надёжность всегда казалась мне самым ценным качеством в мужчине, и я почувствовала её в Регальдисе. Вот если бы он ещё не работал ловцом попаданок — цены бы ему не было!

С лёгкой тоской вздыхаю и перевожу взгляд в окошко кареты. Соседский дом постепенно уменьшается, будто растворяясь в утреннем тумане, и вскоре исчезает из вида за поворотом.

И именно в этот момент до моих ушей доносится шипение:

— Знаете, госпожа Мэнфилд, вы напомнили мне родную деревню. Ваша простая одежда. И эти манеры... Я словно домой возвращаюсь, когда на вас смотрю.

Эфимия с «ласковой» улыбкой Кикиморы буравит меня многозначительным взглядом. В недоумении хмурюсь. Это она сейчас на моё приютское платье намекнула? Похвала из серии: "Ты отлично выглядишь. Для своего возраста."

Странно. Чем я её зацепила?

Ревнует к хозяину? Или по-сестрински его опекает? Я слышала, иногда прислуга защищает хозяев, как часть семьи. Может, это как раз тот случай?

—...В моей деревне живут мудрые люди. Они говорят, — продолжает она, — не разевай рот на то, что тебе не по зубам. Или останешься без зубов.

Я потихоньку закипаю. Не хотела конфликтовать, но уж извините, это ни в какие ворота.

— Какое любопытное наставление, — протягиваю я. — У вас что, земляки камни порывались жевать?

— Камни никто не жевал. У нас было принято трезво оценивать ситуацию. Например, заключать брачные союзы с равными себе.

— О! Так вы из деревни философов? — оживляюсь я. — Сначала философия камней, теперь философия брака. Боюсь даже спросить, какой у вас следующий трактат. "Не возжелай господина своего"?

Женщина пронзает меня неприязненным взглядом, и я со вздохом понимаю: поездка окажется куда неприятнее, чем я надеялась. Может, стоило промолчать? Просто проигнорировать её нападки?