Книга Мне тебя навязали, страница 18 – Лариса Петровичева

Морган ушел почти сразу же: поприветствовал новую невестку в Вендиане, очень выразительно взглянул на сына и сослался на государственные дела, которые не требовали отлагательств. Праздничный ужин был почти семейным: канцлер Огилви, которого Адемин видела на подписании мирного договора, государыня Катарина, принцы и жены, принцессы и их фрейлины.

Все они смотрели на Адемин, словно на стейк. Острые ножи в руках готовы были резать живую плоть на кусочки. Взгляды были неприятно ощупывающими, словно собравшиеся хотели заглянуть Адемин под кожу.

– Да, ваше величество, – кивнула Адемин. Изящный ломтик запеченной свинины на тарелке перед ней остался нетронутым – не хотелось ни есть, ни пить.

– И ваш отец признал вас, – продолжала Катарина и вдруг добавила громче, нервно вздрогнувшим голосом: – Я не позволяю своему мужу подобных глупостей!

Рейвенар, который сидел рядом с Адемин, не жаловался на аппетит. Ел он очень быстро и аккуратно, нож двигался, как скальпель в руках хирурга. Принц пришел после того, как Адемин встретили и повели ужинать – сел за стол рядом, и негромкий, но отчетливый запах, который шел от него, был невыносим.

Он словно что-то жарил. Или кого-то жег.

– У мужчин бывают свои слабости, но я считаю, что незачем их поддерживать и одобрять, – Катарина сделала глоток темного густого вина, бесшумно отставила бокал. – И ваш отец выделил вам наследство?

– Да, у меня есть своя доля, – с достоинством кивнула Адемин. Все-таки взяла нож и вилку, отрезала кусочек мяса.

– Отделенная от законных наследников, – Катарина улыбнулась. – Как хорошо, дети мои, что у нас этого нет и не будет. У нас тут, слава Богу, не скотный двор.

Принцессы и жены принцев заулыбались, язвительно и тонко. Динграсс, которая сидела рядом, смотрела с нескрываемым сочувствием.

И это была только разминка. Зная повадки Гертруды и Зоуи, Адемин понимала: это все только начало.

– Принесите ей утку, – скомандовала королева, и слуга бесшумно заменил тарелку Адемин: смуглая утиная грудка пахла медом и соевым соусом. – Это жестоко, в конце концов, подавать свинину…

– Свинье, – негромко, но отчетливо произнесла принцесса Лемма, желчная старая дева с таким выражением лица, словно ее терзала зубная боль.

– Вот именно, дорогая, – королева ослепительно улыбнулась, подняла свой бокал. – Друзья, предлагаю тост: за долгую счастливую жизнь моего сына и его супруги! Пусть будут счастливы!

Адемин сжала ножку бокала, подняла его – в Вендиане не чокались, легонько соприкасаясь краями бокалов. Рейвенар покосился в сторону слуги – тот сразу же принес ему еще свинины.

Нет, он ничего не жарил – он жег. И не просто старые письма – он сжег кого-то заживо.

Вот почему у Адемин волосы шевелятся от ужаса, когда она улавливает этот запах.

– Чем занимаются принцессы Бергарана, ваше высочество? – поинтересовался канцлер, когда все вернулись к еде. – Искусство, благотворительность?

Он выглядел очень спокойным и дружелюбным. Крупный и широкоплечий, Огилви выглядел мельником, а не важной государственной фигурой.

– И то, и другое, – ответила Адемин. – Мои сестры были попечительницами благотворительных фондов. Помогали сиротам и вдовам. А я сотрудничала с музеем современного искусства.

Огилви словно бросил ей спасательный круг – уцепившись за то, что после отъезда вдруг стало казаться бессмысленным, Адемин поняла, в чем найдет отдушину.