Книга Между семьей, страница 126 – Вэнди Джинджелл

Тогда я могла бы остановиться, но вместо этого укусила сильнее. Должно быть, это было больно, но Сэро только снова рассмеялся и презрительно оттолкнул меня. Я сильно ударилась о землю и от боли у меня перехватило дыхание, когда меня снова ударили по рёбрам.

— Человек до конца, — сказал он, насмешливо глядя на меня сверху вниз. — Когда ты бессильна, всё, что ты можешь сделать, — стать диким и умереть, огрызаясь.

Не думаю, что он ожидал, что я оскалю окровавленные зубы, и я абсолютно уверена, что он не ожидал, что у меня вырвется смех, такой же кровавый и злой, как у Джин Ёна.

— Не думаю, что ты понимаешь, приятель, — сказала я. — В смысле, что я дикая, да, достаточно дикая, чтобы укусить тебя. Но сейчас во мне не это главное.

— Самое важное в тебе сейчас то, что ты дорога моему сыну, — сказал он. — И от этого ты не менее дорога мне. Сын…

С этими словами он повернулся и зашагал обратно к Зеро. Он всё равно попытался повернуться; в этом повороте была какая-то слабость, из-за которой он схватился за плечо ближайшего преследователя и успел сделать всего несколько шагов, прежде чем я окликнула его.

— Хочешь знать, что самое важное?

Он пошатнулся и тоже обернулся, и я могла бы поклясться, что в его холодных голубых глазах был страх.

— Что ты со мной сделала, дикарка?

— Самое важное для меня сегодня то, что я сказала вампиру, что пойду с ним на свидание, — сказала я, всё ещё улыбаясь ему своей кровавой ухмылкой. — И поцеловала его, что, вероятно, важнее.

— Твоё омерзительное поведение меня совершенно не интересует, — сказал Лорд Сэро, выглядя больным. — Вампиры могут время от времени целовать людей, но в конце концов у них остается только одно желание: кусать и поглощать.

— Может быть, когда они думают о них как о еде, — согласилась я, с трудом поднимаясь на ноги. — Но мой вампир не думает обо мне как о еде, и ты упускаешь главное. Ты не очень хорошо себя чувствуешь, не?

— Что ты со мной сделала, дикарка? — процедил он сквозь зубы.

— Вот если бы он меня укусил, с тобой всё было бы в порядке, — сказала я, покачиваясь и утопая ногами в траве, вместо того чтобы хрустеть о неё. Лёд таял. — Вся эта слюна попала бы прямо мне в кровь. Но особенность поцелуев в том, что слюна немного перемешивается, и я почти уверена, что в твоей крови сейчас тоже есть немного вампирской слюны, которая совершает круговые движения.

Он уставился на меня с отвращением и яростью.

— Как ты смеешь заражать меня этой вампирской мерзостью!

— Вот что в вас всех забавно, — сказала я, слегка задыхаясь, когда мой повреждённый бок свело мышечными спазмами. — Вы больше возмущены тем, что вас заразили, чем тем, что вы можете умереть.

— Я отказываюсь умирать по такой причине, — выдавил он из себя.

— Не думаю, что у тебя есть большой выбор, — сказала я ему, ухмыляясь ещё одной кровавой ухмылкой.

— Если мне суждено умереть, то и тебе тоже, человек! — выплюнул он. — Я не знаю точно, что ты за смесь, но…

— Ты бы так и подумал, не? — сказала я. — Но вампирская слюна на меня так не действует — я слышала, что для этого нужно быть фейри.

Он уставился на меня, всё ещё цепляясь за плечо чувака, которого схватил, и хрипло произнёс:

— В тебе, должно быть, течёт кровь фейри — нет другого вида оборотней, который придал бы тебе такой человеческий вид и при этом сохранил бы те способности, которые у тебя есть.