Книга Ты мне… жена!, страница 26 – Анастасия Максименко

— А, гляжу, к Рот ты крепко прикипела, дорогая, — загораются глазенки Кайло хищным блеском.

Опасная ступень: если Эрик найдет маломальскую точку, как мною управлять, ничем хорошим это не закончится, особенно для меня.

Равнодушно пожимаю плечами.

— Каргина — всего лишь простая служанка, каких много, на её место тысячу таких, рьяно желающих.

— То есть, если я её отзову от тебя, всё-таки именно я выплачиваю жалованье твоей служанке, ты не расстроишься?

Мысленно до боли кусаю губу.

— Забирай. Мне не жалко. На её место я сама подберу кого-нибудь без страха, что ты через слугу можешь мною командовать или вынюхивать обо мне всякое разное.

— А есть что вынюхивать?

— Ну, я же не знаю, какие извращенные мыслишки бродят в твоей головке, родной.

Лицо Кайло темнеет от злости.

— Я тебя понял.

— Ну, раз понял, поговорим о нашей сделке.

В дверь осторожно стучат. Это чухоня кофе притащила, и пока Эрик отвлекся на свою подстилку, быстренько цапаю карточку «иди», потом придумаю, как вернуть её благоверному, хочу кое-что узнать, кое-что, что пришло мне ещё в прошлый наш разговор в голову. Собственно, уже придумала.

Бертина с недовольным видом ставит на свободное место небольшой поднос с маленькими чашками и вазочкой с печеньем. Поднимаюсь и под вопросительный взгляд Мортеля говорю:

— В уборную отойду, Бертина проводит. Правда, Берти-и-и?

У чухони нервно дернулась щека:

— Конечно, леди, — цедит сквозь зубы. — Странно, что вы запамятовали, где в Изумрудном уборная, ведь жили здесь какое-то время и в юности частенько бывали.

Напоминаю о памяти чукче, хоть это вообще не её дело, а в уборной подношу карточку к глазам, внимательно её изучаю, вдоль позвоночника ледяной холодок.

— Черт, так и знала! Вот же подонок.

К Мортелю возвращалась с полным хладнокровием. Гад с не менее царственным видом встречал меня, конечно же, на нагретом мною месте. Спокойно заняв ближе к нему свободный стул, осведомилась:

— Так, на чём мы остановились? Ах, да, на нашей сделке, только что-то нотариуса не вижу. Где же он?

— Обойдемся пока без нотариуса, в прошлый раз тебе удалось взять меня на слабо умелым блефом, дорогая, застала врасплох, но у меня было время обдумать твои слова и предложение, соответственно.

Нахмурилась. Нехорошее предчувствие засосало под ложечкой. Теперь-то я понимала, почему его натурально боялась прежняя хозяйка моего тела, и в общем-то совершенно не зря, но я не она.

— О чём речь?

— О том, что ты якобы добьешься аудиенции у короля и напоешь ему о плохом к тебе отношении с моей стороны, ха, только ты не подумала, сколько таких птичек, как ты, у него каждый день, десятки, если не сотни, моя дорогая.

Скривилась, ну, здесь он, грубо говоря, прав, я тоже думала об этом. Только парацетамол не знает, что у меня и помимо короля есть козырь за рукавом.

— И? Это не значит, что я не стану пытаться разрушить этот брак всеми доступными способами, Эрик. Оно тебе надо? Давай лучше дружить. Худой мир вернее войны, а воевать я сумею. Тебе не понравится.

— Не пытайся меня запугивать, Сьера, — морщится Кайло и ввинчивает в меня проницательный взгляд. — Ты очень изменилась, жена. И твои песни о том, что ты всегда такою была, полный вздор, ты изменилась после продолжительной болезни, будто поменялась душой, так сообщил мне мой человек, а он сумел отыскать всех уволенных тобою людей и взять показания, они здесь, — похлопал по столешнице, — записаны на фактерн-писец. Все до еди-и-иного слова.