Книга Бог Волков, страница 177 – Вероника Дуглас

— Это сохраняет мне рассудок. Я слишком долго был заперт в этом месте. Я изучил каждый дюйм этого места как волк и как человек. И когда это стало слишком клаустрофобным, я научился этому, будучи ястребом, а затем мышью. Каждая новая форма учила меня по-новому любить это место.

Рука Саманты замерла, и когда я поднял взгляд, в ее глазах была грусть.

— Вот почему я так усердно борюсь, чтобы защитить это — это касается не только оборотней, фейри и существ, похожих на нас. Каждый участок леса — дом для тысяч существ, слишком маленьких, не способных защищаться.

Мои туманные мысли накатывали волнами вместе с сожалением.

Она сделала шаг назад, и в ее глазах почти стояли слезы.

— И все же по ту сторону границы ты был богом разрушения…

Я хотел защитить себя. Чтобы оправдать свои действия, ссылаясь на интересы моего народа. Я хотел объяснить, что я был связан не только лунным барьером, но и тысячелетней верой в темную силу, которую мне пришлось принять, чтобы спасти свои земли. Но я знал, что любое оправдание прозвучит неубедительно, поэтому просто кивнул.

— Так и было.

Саманта ничего не ответила, но продолжала работать.

Я должен был найти способ восстановить мост между нами. Дело было не только в исцелении. Видеть ее убитую горем, было подобно петле на моей шее, которая душила меня и выбивала дыхание из моих легких.

Но после всего, что случилось, что могло исцелить ее сердце? Я должен был ей что-то предложить.

Могло ли это быть правдой? О том, кем она была? О том, какими мы могли бы быть? Или это просто оттолкнуло бы ее еще дальше?

Я открыл рот, но внезапно почувствовал, что у меня заплетается язык, словно мой мозг плывет по течению, мысли захлестнули меня. Должно быть, дело не только в вине.

— Мне нужно сказать тебе кое-что, что я скрывал от тебя.

Моя рука соскользнула с края кресла, и я покачал головой, поскольку замешательство спутало мои мысли.

— Сколько лунных цветов ты добавила в это зелье?

— Столько же, сколько и обычно, — ответила она, прикладывая больше мази к моей спине. — Что ты хотел мне сказать?

Ее запах подсказал мне, что она говорит правду, но что-то было не совсем так.

— Столько же? Я думал, ты сделала его сильнее.

Я схватился за баночку с бальзамом, но мои неуклюжие пальцы уронили ее на пол. Она разбилась.

Саманта отступила назад, но на ее лице не было удивления. Осознание пришло подобно удару грома. Я поднялся, но мышцы моих ног свело судорогой, а колени подогнулись.

— Что ты наделала?

Она прищурила глаза, и хотя я мог поклясться, что заметил вспышку вины, ее тон был острым, как лезвие.

— Я не буду твоей пленницей, Кейден. Я сказала тебе в деревне, что никогда не перестану бороться с тобой.

Боль пронзила мое сердце, даже когда нарастающий бред затуманил мои чувства и сковал движения.

Она предала меня. Она отравила меня.

Ярость разлилась по моему телу, но конечности не слушались. Я призвал тени, чтобы они обвили лживого маленького волчонка, но единственные тени, которые появились, были по краям моего поля зрения.

— Куда бы ты ни пошла, я найду тебя, — прорычал я.

Мой голос застрял в горле, в словах слышалась горечь.

Она опустилась на колени, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Нет, если ты будешь торчать в этой клетке.

Я хлопнул ладонями по полу, подтягиваясь вперед.

— Ты пожалеешь об этом, волчонок.