Книга Игра, страница 221 – Карина Халле

Я смотрю прямо перед собой, позволяя ноше опуститься на меня.

— Это не так просто, — говорю я ему и сожалею об этом сразу же, как только произношу эти слова. Осторожно смотрю на него и вижу столько возмущения и боли на его лице, что мне становится стыдно.

— Не говори мне, что это не так просто, — тихо говорит он, голос дрожит. — Я потерял жену и сына. Одновременно. Их забрали у меня и мне некого винить в этом кроме себя. Знаешь, какими были последние слова, которые я сказал ей? — Я качаю головой, не желая знать это. — Это было - пожалуйста, прости меня. Я умолял ее о прощении, потому что крупно облажался. И у неё никогда не было шанса простить меня. Она забрала Хэймиша и убежала от меня. Она ехала быстро, и дороги были мокрые, а потом у меня не стало семьи. Ирония заключается в том, что я так или иначе был на грани того, чтобы потерять их. Так что не говори мне, что это не так просто. Это самая трудная гребаная вещь, которую нужно сделать, выйти из чёрной дыры на свет, где ты можешь чётко увидеть что ты за кусок дерьма. И я все ещё выбираюсь из нее, но, по крайней мере, теперь я знаю, что сделаю это. — Он закрывает глаза и быстро качает головой. — Я должен. Я не могу прожить остаток жизни, ненавидя себя. Это вообще не жизнь.

Мне нечего возразить.

Он быстро садится напротив меня, опуская локти на колени.

— Я говорю это все не для того, чтобы обесценить то, через что ты прошёл. Это не соревнование, чтобы выяснить, чья жизнь стала хуже. Да? Это обо мне, я говорю с тобой и пытаюсь помочь. Ты позволишь мне помочь тебе? Я знаю, Кайла хотела, но ее здесь больше нет, а я не собираюсь никуда исчезать.

Я хочу сказать ему, что не вина Кайлы, что она ушла, но, думаю, мы оба знаем что, в любом, случае это моя вина.

— Что за помощь? — глухо спрашиваю я.

Он тянется в передний карман и вытаскивает кусочек сложённой пополам бумаги, держа его двумя пальцами.

— Это номер моего психолога. — Я безучастно смотрю на него, пока он качает им, — возьми его. Позвони ему. Запишись на приём. Пожалуйста.

Я колеблюсь. Моя гордость умоляет отказаться.

— Бригс...

— Нет, — говорит он. — Ты хочешь, чтобы сила тяжести забрала тебя обратно на дно? Ты хочешь, чтобы то, что случилось с Кайлой, случилось с кем-то ещё? Хочешь потерять свою организацию, свою карьеру, потому что, я гарантирую, все это случится с тобой, если ты прямо сейчас что-нибудь не сделаешь.

— Это своего рода вмешательство, — бормочу я, но беру бумажку.

— Так и есть, — говорит он мне. — Нашим родителям не стоит знать об этом, это лишь между нами. Но мне надо знать, что ты позвонишь ему. Я бы посмотрел, как ты делаешь это прямо сейчас, но я не твоя чёртова нянька, я тебе доверяю, да.

Он поднимается на ноги.

— Я также надеюсь, ты заглянешь в реабилитационный центр. У них отличные условия для спортсменов. Они осторожны. И знаешь, в этом нет ничего зазорного. Не заставляй меня петь тебе песню Эми Уайнхаус. — Он кивает мне. — Я буду на связи. Заставь тренера вернуть тебя на поле. Ты нужен им.

И на этом он уходит, оставляя меня сидящим на диване.

— Что думаешь об этом, Лионель? — спрашиваю я его, держа бумагу. Он обнюхивается ее, затем понимает, что она неинтересная и снова засыпает.

Я уже бывал в центре реабилитации, но психолог это совсем другое дело. До сих пор все мои рецепты выписывались врачами команды. Расскажите о своих проблемах, вот вам пилюли, чтобы это исправить, бум, вы готовы.