Книга Академия Стихий, или Дракон для попаданки 3, страница 55 – Азалия Фэйворд

Тьма довольно шевелилась в груди, разрастаясь, как снежный ком. Она душила, выливая на мои плечи ужасные воспоминания и причиняющие боль мысли.

Осознание того, что я вероятнее всего потеряла любимого, раскалённым железом обожгло сердце. А в голове сломанным телефоном затрезвонил чей-то мерзкий злобный голосок:

– Ты больше не нужна ему. Смирись. Теперь твоё место здесь!

Милана.

Всё же, зло всегда остаётся злом, даже если оно научилось искусно изображать покорность и дружелюбие. Какое коварство! Тьма заманила меня туда, где хотела оказаться больше всего на свете, и теперь пыталась сломать изнутри.

Вся помощь и забота о Свете оказались банальными фальшивками, сумевшими внушить мне, что союз добра и зла – не миф. На самом же деле всё оказалось куда прозаичнее.

Она знала, что преданный наследник престола решит обратиться за помощью к богу, а потому покорно помогала мне, незримо подталкивая к своей вожделенной цели.

Теперь же внутри меня бушевала не шуточная буря. Подлая сила моего дражайшего папеньки, почувствовав истинного хозяина, словно взбесилась, явив мне все самые отвратительные свои черты. Она клокотала, раздуваясь до неимоверных размеров и снова съёживаясь, пульсировала, как огромное сердце, распуская по венам свою чёрную, вязкую мерзость, пытаясь захватить контроль над всем телом.

Я всеми силами старалась противостоять её яростному напору, вспоминала прекрасное лицо своего любимого дракона, его нежные объятия, страстные поцелуи и безграничное счастье, которое ощущалось каждой клеточкой моего организма, когда я была рядом с ним.

Удивительно, но, когда я думала о Рае, Тьме это ужасно не нравилось. Она шипела и извивалась, как загнанная в угол змея, нервно била хвостом, случайно показывая антиподу свою слабую сторону. Значит этой гадине не выносимы даже малейшие воспоминания о счастье. Что ж, теперь я знаю, как с ней бороться!

– Не передумала? – наблюдая за моей внутренней войной, ехидно проскрипел Сцер. – Или тебе понравилось быть, как ты выразилась, чудовищем? Значит, не так уж ты и чиста! Старик захохотал, увидев, как мои ноги подкосились и я рухнула на каменный пол, разбив колени в кровь. Шевелиться было мучительно больно, и я подобно Галиэлю безмолвно взирала на своего мучителя, искренне сожалея, что в моих венах течёт и его кровь.

– Я мог бы легко тебя убить, не смотря на то, что ты моя дочь, но ты оказалась на удивление полезной. За спасение Верховного я сохраню твою никчёмную жизнь, – как коршун навис надо мной отец. – Адалида надёжно укрыла его в самой глубине Рыжей горы. Хитрая чертовка, вся в мать! Помощникам моим это было не под силу, а мне всё как-то не досуг.

– Чего ты хочешь?

– Верни Тьму! Поигралась и будет! Не гоже божественной силе Сцеура делить сосуд с мерзким светлым отродьем.

– Отродьем, говоришь? – прошептала я. – В моём мире ни один уважающий себя родитель никогда не назовёт так своего ребёнка. Мне противно, что ты мой отец.

– Твоя презренная мать так и не смогла родить мне сына. Он был бы, как я. А плодить светлых – не в моих интересах.

– Зачем же ты женился на ней, если ненавидишь до такой степени, что не оставил ей ни единого ребёнка. Кстати, сколько нас было?

– За сотни столетий? – насупился Сцер. – Много. Ты была последней, и самой сильной изо всех.