Книга Предательство моего сердца. Тень для спецагента, страница 89 – Карина Родионова

Константин жил в каком-то заброшенном доме, явно ожидающем сноса со дня на день. Егор увидел постаревшего пропойцу с опухшим лицом и мешками под глазами. Его правую щеку пересекал шрам. Видимо, каторга не прошла для него без потерь.

– Чего надо? – буркнул мужчина, сев на кровати, на которой лежал перед приходом Егора.

Егор присел на колченогий табурет и сказал:

– Слушай сюда, второй раз повторять не буду! Если ты не отстанешь от Дианы или, не дай бог, хотя бы приблизишься к Полине, на каторгу отправишься снова и на этот раз пожизненно.

Мужчина вдруг как-то стек с кровати на пол, упав на колени и, схватив Егора за ноги, начал причитать:

– Господин хороший, простите меня! Пожалейте несчастного! Ничего у меня не осталось и никого не осталось! Не со зла я, лишь помощи попросил! Неправильно Дианка поняла меня.

Егор брезгливо поморщился и попытался отопнуть мужчину, но тот не отлипал от его штанины. В какой-то момент он вдруг неожиданно откуда-то из-под кровати достал нож. Егор уже двинулся ему навстречу, чтобы отобрать нож, но на стороне Константина была неожиданность. Тех долей секунды, что Егор двигался на перехват оружия, хватило, чтобы бывший каторжник успел вонзить его в бок молодого человека.

Константин подскочил и рванул из дома. Егор хотел кинуться вслед за ним, но сильная боль скрутила его. С трудом он выбрался из дома, придерживая бок, из которого ручьем хлестала кровь. Сил хватило только на то, чтобы выйти на середину дороги и потерять сознание.

Записка оказалась не от Егора, а, как ни странно, от Осы.

“Пумочка, дорогая!

Я сегодня пришла в нашу больницу и меня попросили продиагностировать пациента, которого ночью привезли с ножевым ранением в бессознательном состоянии. Это оказался твой Егор. Поскольку он до сих пор числился, как неизвестный, я подозреваю, что ты не в курсе, где он. Если что – он находится на втором этаже в отделении интенсивой терапии.

Твоя Оса.”

У меня подкосились ноги. Я рухнула на ближайший пуфик, пытаясь собраться с мыслями. Тут же подскочила, кинулась натягивать на себя какое-то первое попавшееся платье, на бегу переплетая косу, вылетела из дома. Ждать, пока мне подготовят карету, я была не в силах, так что просто поймала первую же попавшуюся пролетку и велела срочно мчаться по направлению к больнице.

Я ехала и молилась, чтобы все с ним было в порядке. Я умоляла Бога об этом. Пусть даже он будет не со мной, пусть даже с другой, лишь с ним было все хорошо, торговалась я. Я сейчас на многое была готова, лишь бы он жил.

Влетев в больницу, я уже было кинулась к лестнице на второй этаж, но строгий голос женщины, сидящей за стойкой администратора в холле остановил меня:

– Девушка, вы куда? Туда нельзя!

– Я… тут привезли ночью… Егор Кручинин, – с трудом выдавила я из себя.

– Кручинин? – нахмурилась женщина, – Ах, да, ножевое, помню. Но он в отделении интенсивной терапии, к нему пока нельзя.

– Может быть, я могу поговорить хотя бы с его лечащим врачом?

– Его принимал Игорь Вениаминович, но у него вроде как закончилась уже смена. Хотя, вот и он, – указала женщина на выходящего в холл мужчину, натягивающего на себя плащ.

Я кинулась к нему. Сбивчиво объяснив, о ком речь, я умоляюще посмотрела на него:

– Как он? Что с ним?

– А вы кем ему приходитесь?