Книга Призраки прошлого, страница 19 – Ольга Ильина

Через несколько секунд наваждение пропало, дед выпрямился, и снова посмотрел на меня с тем неизменным выражением глубокого разочарования, которым смотрел чаще всего, и я перестала его жалеть, решив для себя, что мне просто померещилось. Повернулась к услужливо раскрытой дедулей двери и ушла, так и не попрощавшись.

* * *

Мы вышли за ворота владений дома Агеэра, пересекли площадь, и я снова поразилась тому контрасту, что существовал между двумя так близко расположенными домами. Один тонул во мраке, а другой сверкал на солнце, как бриллиант. Когда дедуля распахнул для меня ворота своих владений, и я сделала шаг вперед, то словно само солнце меня коснулось, согревая теплом, лаская, играя солнечным зайчиком на коже. Запахи цветов, жасмина, трав наполнили легкие, а еще стойкий аромат яблочного пирога, который пекла хозяйка дома Парс, супруга моего деда эриса Одриэль — одна из самых светлых и добрых женщин — дэйв, которых я когда-либо видела.

Она встретила нас на пороге особняка и, когда я поднялась по лестнице, крепко обняла, как родную. И мне вдруг стало совершенно ясно, что именно так и должен выглядеть настоящий дом, где тебя ждут, любят, заботятся и не сверлят угрюмыми взглядами, шипя сквозь зубы: «Клементина». Именно это место я бы хотела назвать домом и как же жаль, что дед Агеэра успел первым заявить свои права на меня. Даже представить не могу, как бы сложилась моя жизнь, если бы все обернулось иначе, если бы я росла в доме Парс, рядом с любимым дедом, его чудесной женой, которая приняла меня, хоть я и была дочерью незаконного сына ее мужа. Я бы жила с их замечательными детьми, которые никогда плохого слова в мою сторону не сказали. Они принимали меня, как свою, со всей искренностью и теплотой, которая пронизывала все вокруг.

Сейчас моих дяди и тети не было в столице. На зиму они всегда перебирались в южные провинции владений. Род Парс хоть и назывался Ночными пумами, но вся семья обожала солнце, купалась в нем, и ненавидела закрытые пространства. Вот и особняк полностью соответствовал взглядам хозяев. Ничего черного, только яркие желтые, персиковые, светло-бежевые тона во всем и окна, окна повсюду. Даже столовую Одриэль перенесла на закрытую солнечную веранду, где даже крыша была из стекла, а все свободное пространство было заставлено цветами со всех уголков Илларии. Одриэль любила цветы и с удовольствием их коллекционировала.

Но в доме Парс меня ждал еще один неожиданный сюрприз, который стоял сейчас позади Одриэль и смущенно переступал с ноги на ногу.

— Тея, — улыбнулась я, глядя на виноватую мордашку моей любимой подруги.

— Клем, прости меня, пожалуйста. Я такая дура, — сказала Тей и бросилась меня обнимать. — Я не знала, что Инар совершит такую подлость.

— Представляю, что ты ему наговорила, — хмыкнула я, ничуть не сомневаясь, что любимая подружка не постеснялась выразить свое отношение повелителю прямо в лицо. Надеюсь, только не при свидетелях.

— И не только, — хмыкнула Тей. — Я его стол подпалила. Жаль, что не получилось весь испепелить, как тот стул, помнишь?

Помню я, помню. И мне до сих пор его очень жаль, а еще напрашивается вопрос:

— Тей, а ты вообще, что здесь делаешь?

Но на него мне ответила не подруга, а дедуля.

— Что делает, что делает? Да если бы не эта смелая девушка, я бы так и сидел на границе, пребывая в неведении, какую подлость задумал этот негодяй Агеэра. Но ничего, цыпленок, завтра же я попрошу аудиенции у повелителя, и мы решим эту проблему. Если надо будет, я вынесу вопрос о передаче тебя под мою опеку на Совете.