Книга Последняя из рода Леер - 5, страница 78 – Ольга Ильина

Акрон пришел за пятнадцать минут до нее, чтобы сообщить, что безликие странно активизировались, что несколько гарнизонов и прилегающих к ним деревень на границе были атакованы. Слишком явная провокация. И так не вовремя.

Акрон поднялся, а потом побелел весь. Его состояние задело и повелителя. Она кого-то потеряла.

— Мила? — очень вовремя спросил Акрон, и ему не пришлось задавать этот вопрос самому.

— Жива. Пока.

— Тогда… — Ему тоже хотелось задать этот вопрос. Тогда кто? Но она отвечать не собиралась. Слишком личное. Мужчина?

— Мне нужен ответ лишь на один вопрос, а потом я уйду из твоей прекрасной жизни, надеюсь, навсегда.

От ее слов не смог сдержаться. Слишком уж натуралистично они звучали. Словно обещание давала. Да, он знал, что отпустить придется, но делал все это с одним маленьким лучиком веры, что она не сможет уйти достаточно далеко.

— Что за вопрос?

— Где мой Грегор?

— У меня.

— У тебя. Где? В коробке, в сейфе, где?

— В моей спальне в шкатулке.

— Хорошо.

Она бросила это свое «Хорошо», хотя ничего хорошего во всем этом не было, и скрылась за дверью.

— Что с ней такое? — скорее себе, чем другу задал он вопрос.

— Ничего хорошего, — ответил Акрон, и Рейвен вынужден был с ним согласиться. Поэтому встал и отправился по ее следу. Странно, но она шла совсем не в ту сторону. И лишь обнаружив ее у своих старых покоев… дошло, наконец. Она же не может знать, что эта комната стала его тюрьмой на долгих четыре года, его персональным адом, в котором больше он находиться не желал. Вот и сменил комнату.

— Это не та спальня, — решил просветить он.

Она почти резко развернулась, и молнии заметались в глазах с удвоенной силой. Злится, но хочет казаться равнодушной. Глупая девочка, но все так же умеет обжечь язвительными словами.

— И где же ваше высокородие предпочитает почивать?

В ответ он протянул руку.

— Переходом быстрее.

Она сомневалась, а его кольнуло что-то. Почему сомневается? Потому что боится? Его или себя? Ее он боялся. Потому что только она могла разрушить с таким трудом построенный образ, взглядом, улыбкой, прикосновением. Или вот этой своей уязвимостью после перехода.

И ведь получается. Он уже держался из последних сил за все свои остатки самообладания. Чтобы как-то прояснить голову, решил поговорить на отвлеченные темы. Например, поддержать ее заинтересованность обстановкой.

— Иногда в кабинете бывает слишком многолюдно.

Или разговором о тряпках.

— Где ты взяла это платье?

— А что? Слишком шикарно для меня?

— Да нет, — скривился он. Скорее слишком… не ее. Он привык видеть ее в брюках, в старой куртке, в пропахшей травами рубашке или обнаженной в его руках.

— Украла. Так что не удивляйся, если к обеду к тебе заявится какая-нибудь знатная адеонка с требованием поймать воровку. Можешь даже вернуть ей платье, когда я свои тряпки найду.

— Твоя одежда тоже здесь.

Да что же с ним такое? Слишком давно они не были одни вот так. Слишком давно не виделись. А он скучал. Нет, не так. Он сгорал заживо все эти дни без нее.

— Фетишизмом балуемся?

— Просто подумал, что в чужих руках твои амулеты могут быть опасны.

Солгал. И совсем не об амулетах он тогда думал, а о ее коже, мягкой и бархатистой, о волосах, о руках, дарящих наслаждение и боль, своими острыми коготочками, о ее губах, таких мягких и обжигающе вкусных.