Книга Ограбление «Зеленого Орла», страница 64 – Дональд Уэстлейк

— У него есть машина?

— Мотоцикл.

— Этой ночью он приехал на нем?

— Нет. Я взял его в машину около его дома.

Паркер, откинувшись назад, задумался. В кабинете было три чемодана, полные денег. Роджер не собирался везти их на мотоцикле. Если говорить о времени, то он не мог выйти из офиса раньше чем за четверть часа до их появления. И ушел он явно пешком. С тремя чемоданами?

— У его отца есть машина?

Доктор не отвечал, и Паркер взглянул на него — на лице Годдена застыло странное выражение, словно он видел что-то очень ему неприятное.

— Что с вами? — спросил Паркер. Годден произнес хрипло:

— Кажется, я знаю, что собирается сделать Роджер.

— Док это предсказал, — сказал Деверс.

Они стояли на Хайнес-авеню в квартале от дома, где, по словам Годдена, жил Роджер Сен-Клауд. Там улица была освещена так, как если бы одновременно зажглись все лампы мира; эта иллюминация резко контрастировала с темнотой, в которой стоял микроавтобус, на переднем сиденье которого сидели Паркер, Деверс и Уэбб, наблюдая через ветровое стекло жуткий переполох.

А переполох действительно был громадный. На перекрестке у дома Сен-Клауда посреди улицы стоял регулировщик в униформе, перекрывший движение по Хайнес-авеню. Поперек улицы выстроились три полицейские машины с распахнутыми дверцами — одна черная муниципальная и две черно-белые федеральные. С платформы грузовика мощный прожектор направлял свет на дом номер 123. На противоположной стороне мельтешились полицейские в штатском, время от времени раздавались одиночные выстрелы.

Было около четырех часов утра, но на тротуарах по обеим сторонам перекрестка собралась уже довольно большая толпа; люди толкались, стремясь получше разглядеть, что происходит. Поскольку машин было мало, а большинство людей были в домашних халатах, ясно, что здесь собрались жители ближайших домов. Если бы местное радио вещало круглые сутки, то любителей посмотреть «живое» телевидение набралось бы еще больше.

Доктор Годден сказал тогда: «Он убьет своего отца». И когда Паркер спросил: «Почему?» — ответил: «Власть ему нужна только для того, чтобы почувствовать себя свободным от отца. Все — неряшливая грязная одежда, мотоцикл, сарказм — было ради этого, и все не достигало цели. Ему не хватало власти. Теперь он ее получил. Он почувствовал ее вкус, и он ему понравился. У него теперь триста восемьдесят тысяч долларов, а деньги тоже одна из форм власти — той власти, которой в полной мере обладает его отец, и он тоже хочет насладиться ею, но прежде всего он собирается испытать свое могущество на отце».

— Винтовка, — сказал Паркер.

— Да. Сперва он поедет домой и застрелит отца. Могу я позвонить?

— Нет.

— Но ведь еще можно предупредить его.

— Вы хотите сказать, дать ему совет.

— Я говорю об отце.

— А я говорю о сыне, — ответил Паркер.

Они связали доктора Годдена и поехали сюда, но прожектор, взятый на воздушной базе, уже освещал дом Сен-Клауда; полицейские, прячась за крылья автомобилей, уже что-то кричали в окно верхнего этажа, и вокруг стояли сотни наблюдавших все это людей.

— Вот оно, — произнес Уэбб.

— Подождем немного, — сказал Паркер.

— Выйдем из машины, подойдем ближе, — предложил Деверс.

— И отсюда видно, — отозвался Паркер.

— А нас никто не видит, — прибавил Уэбб.

Кричал громкоговоритель. До них доносился лишь нечленораздельный шум. Но они и так знали, что кричали Роджеру Сен-Клауду.