Книга Жизнь наизнанку, страница 92 – Дональд Уэстлейк

— И не станем, Дуг, — уверил Энди. — Было бы слишком заставить тебя сказать еще и это.

— Кроме того, — добавил малыш, — нам же тоже нужно проявить какую-то инициативу. Так ведь, парни?

Все уверенно закивали головами в знак согласия.

Дуг пытался представить приз в конце всего этого и не обращать внимания на крокодилов, которые застыли у его лодыжек. — Это значит, — неуверенно спросил он, — что вы возвращаетесь в шоу?

— Только на съемки склада Никербокер, — сказал Энди. — Но ничего более.

— О, да, я знаю. Я бы не хотел, чтобы… — но он не стал договаривать, побоялся сказать вслух, чего бы он не хотел.

— Мы могли бы это сделать даже завтра в десять, — сказал Энди.

— Думаю, лучше в два, — сказал Дуг. — После обеда. Мне нужно будет все подготовить.

Его стакан каким-то магическим образом снова оказался пуст. Поднимаясь, он сказал:

— Неважно, что будет дальше, я рад, что мы все уладили.

Все выразили свое согласие со сказанным, Дуг повернулся к двери, и тут малыш сказал:

— Дуг Фэркип?

Смутившись, Дуг обернулся. — Да?

— Это ведь ты, так? — спросил малыш. — Ты Дуг Фэркип?

— Вы знаете, что да, — сказал Дуг. — К чему вопрос?

Малыш держал в руках свой мобильник. — Если однажды придется, — сказал малыш, — дать прослушать эту запись копам, или твоему боссу, мы хотим быть уверены, что они будут знать, чей разговор они прослушивают.

— Понимаешь, Дуг, — сказал Энди, — ты приходишь в «Бар и Гриль», видишь здесь Стэна, поэтому нам нужно что-то, чем можно припугнуть тебя, на случай, если тебе придет в голову шантажировать нас.

— Понимаю, — вздохнул Дуг. — Не потеряй этот телефон, малыш.

— Не потеряю, — пообещал малыш.

Возвращаясь на такси в центр, Дуг размышлял о том, что он, пожалуй, теперь прекрасно понимает человека, попавшего в щупальца осьминога. «Нужно прикинуться мертвым», — сказал он сам себе.

Но как?

Когда во вторник в два часа дня Келп, Дортмундер, Тини и малыш вошли в ненастоящий «Бар и Гриль», Дуг, Марси, Рой Омбелен, Родни (официант) и операторы уже были там, они все собрались у левой части бара, там, где в настоящем баре обычно собираются завсегдатаи. Когда они подошли к барной стойке, Родни говорил:

— Не может быть, чтобы Шекспир написал эти пьесы. У него не было образования, он нигде не был, он был обычным деревенским мужланом. Актером. Очень хорошим актером, все так говорили, но всего лишь актером.

— Вроде настоящим писателем был какой-то герцог? — вспомнил Дуг.

— О, Кларенс, — сказал Родни безучастно.

— Я тоже это слышала, — подтвердила Марси. — Это все очень интересно.

— Нет, это не он, — сказал Родни, словно высмеивая эту идею. — На самом деле, если вы внимательно изучите эти пьесы, как это сделал я, вы поймете, что их не мог написать мужчина.

— Женщина? — удивилась Марси.

— Нет, мальчиком шестнадцатого века, — сказал Родни, — тогда мальчикам было свойственны некие женские повадки или инстинктивное понимание женской логики.

Один из операторов сказала:

— Мой муж говорит, что это Бэкон.

Другой оператор с презрением фыркнул:

— Они вообще-то не о мясе говорят, а о Шекспире.

— Сэр Фрэнсис Бэкон.

— Аааа.

Рой обратился к Родни:

— Осмелюсь предположить, у тебя есть кто-то на уме.

— Королева, — высказал свою идею Родни, — Елизавета Первая.

Келп и Дортмундер переглянулись. — Толькой дай им тему, — пробормотал Келп.