Книга Джейн Эйр, страница 199 – Шарлотта Бронте

Именно потому, что таковы были мои чувства, я и решил жениться на тебе. Утверждать, что у меня уже есть жена, – значит просто насмехаться надо мной; теперь ты знаешь, что это был только отвратительный демон. Я сделал ошибку, пытаясь обмануть тебя, но я боялся упрямства, которое есть в твоем характере, боялся привитых тебе предрассудков, прежде чем рискнуть на откровенные разговоры, я хотел, чтобы ты стала моей. Это было малодушием: я должен был обратиться к твоему благородству и чуткости сразу же, как делаю это сейчас, – открыть тебе всю мою жизнь, полную отчаяния, описать ту жажду и голод, ту тоску о более высоком и достойном существовании, которые я испытываю; открыть тебе не только мое решение (это слово слишком невыразительно), но и мое неудержимое влечение к преданной и верной любви, если меня любят преданно и верно. И только после этого должен был я попросить тебя принять от меня обет верности и дать мне свой. Джейн, дай мне его теперь.

Наступила пауза.

– Отчего ты молчишь, Джейн?

Это была настоящая пытка. Мне казалось, что раскаленная железная рука сжимает мне сердце. Ужасная минута, полная борьбы, мрака и огня! Ни одно человеческое создание, жившее когда-либо на земле, не могло желать более сильной любви, чем та, которую мне дарили, а того, кто меня так любил, я просто боготворила. И я была вынуждена отказаться от моей любви и моего кумира. Одно только страшное слово звучало в моих ушах, напоминая мне мой мучительный долг: «Бежать!»

– Джейн, ты понимаешь, чего я хочу от тебя? Только обещания: «Я буду вашей, мистер Рочестер».

– Мистер Рочестер, я не буду вашей.

Снова последовало продолжительное молчание.

– Джейн, – начал он опять с такой нежностью, что скорбь и ужас объяли меня и лишили сил, ибо этот тихий голос был голосом просыпающегося льва, – Джейн, ты хочешь сказать, что пойдешь в мире одним путем, а я должен идти другим?

– Да.

– Джейн (наклоняясь ко мне и обнимая меня), ты и сейчас настаиваешь на этом?

– Да.

– А теперь? – Он бережно поцеловал меня в лоб и в щеку.

– Да! – И я решительно вырвалась из его объятий.

– О Джейн, это больно! Это… это неправильно; правильно было бы любить меня.

– Неправильно было бы послушаться вас.

Брови у него взлетели; странное выражение скользнуло по его лицу. Он встал, но все еще сдерживался. Ища опору, я положила руку на спинку стула; я дрожала, я трепетала, но я решилась.

– Одно мгновение, Джейн! Подумай о том, что ждет меня, когда тебя не будет. Ты отнимаешь у меня всякую надежду на счастье. Что же останется? Вместо жены – эта сумасшедшая наверху; с таким же успехом ты могла бы отослать меня к трупам вон там, на кладбище. Что я буду делать, Джейн, где искать мне друга и надежду?

– Поступите так, как я; доверьтесь Богу и самому себе; уповайте на Него, надейтесь, что мы встретимся там.

– Значит, ты не уступишь!

– Нет!

– Ты обрекаешь меня на ужасную жизнь и на мрачную смерть? – Его голос зазвучал громче.

– Я советую вам жить безгрешно и желаю вам умереть спокойно.

– Значит, ты лишаешь меня любви и спасения? Ты снова толкаешь меня на случайную страсть, на порок?

– Мистер Рочестер, я меньше всего толкаю вас на эту жизнь, также не желаю ее и для себя. Мы родились, чтобы терпеть и страдать: вы так же, как и я. Смиритесь! Вы забудете меня раньше, чем я вас.