Книга Летний сад, страница 98 – Полина Саймонс

– Энт, ты знаешь, сколько это – полтонны винограда? – спросил Александр сына. – Это тысяча фунтов. Я налетел на кочку на дороге. – Он пожал плечами. – Что тут сказать? Если они не хотят терять виноград, им следует привести в порядок дорогу.

– Полтонны! И что с этим виноградом?

– Не знаю. К тому времени, когда мы это заметили и вернулись, дорога была чистой, – видимо, все собрали безработные мигранты, искавшие еду. Хотя почему они не наняты, мне непонятно, работы вокруг много.

– А Себастьяни кричал на тебя? – спросил Энтони, поворачиваясь и глядя на Александра.

– Я никому не позволю на меня кричать, пузырь. Но он, конечно, не обрадовался. Сказал, что вычтет из моего жалованья, а я сказал: ты и так мне почти ничего не платишь, что тут вычитать? – Александр посмотрел на Татьяну. – Что?

– Ох, ничего. Мне это напомнило о том мешке сахара, который мой дед нашел в Луге летом тридцать восьмого.

– А, ну да, тот знаменитый мешок сахара! – Обмакнув маленький кусочек хлеба в оливковое масло, Александр сунул его в рот Татьяне. – Не слишком приятно то, что случилось с твоими дедом и бабушкой, но мне вдруг стало куда интереснее то, что случилось с тем шофером, который этот мешок потерял.

– Отправился на пять лет в Астрахань, чтобы охранять государственную собственность, – сухо пошутила Татьяна, когда Александр встал. – И ты не собираешься меня поцеловать? – спросила она, поднимая голову.

– На глазах у этих фланелевых, чтобы они все видели? Ни за что, – ответил он, гладя ее косу. – Держись от них подальше, ладно?

Проходя мимо столика тех двух мужчин, он толкнул его так сильно, что вино расплескалось из их стаканов.

– Эй, приятель, полегче! – воскликнул один из них, глядя снизу вверх на Александра, а тот приостановился и одарил его таким взглядом, что мужчина мгновенно отвел глаза и потребовал счет.

Пришел и ушел теплый октябрь. И ноябрь, хотя туманный по вечерам, тоже оставался теплым. Александр уже не работал на винограднике и не водил грузовики; теперь он трудился в погребах. Ему очень не нравилось весь день оставаться в темных подвалах, потому что когда он начинал работу – едва светало, а когда заканчивал – уже темнело. Он работал у стальных барабанов ферментизации или у дубовых бочек, процеживал сок и мечтал о солнечном свете. Ночные видения продолжали преследовать его. Александр перестал и пытаться понять их: их загадочность была вне пределов его осознания, а его мистическая проводница пробиралась сквозь собственные беспокойные воды. Энтони продолжал под утро забираться к ней под одеяло.

Все они ждали воскресений, когда целый день могли быть вместе. По воскресеньям они ездили по окрестностям. Увидели Сакраменто, и Монтесито, и Кармел у моря, такой безмятежный и просоленный, – и именно так можно было описать и Татьяну. Именно там она спросила Александра, не хочет ли он покинуть Напу и перебраться в Кармел, но Александр ответил отказом.

– Мне нравится Напа, – сказал он, беря ее за руку.

Они сидели в маленьком кафе, ели новоанглийский суп-пюре из моллюсков. Энтони жевал мелкую жареную рыбешку, обмакивая каждую в Татьянин суп.

Но Татьяне Кармел понравился.

– Здесь вообще нет погоды. Разве может не нравиться место, где нет погоды?

– Мне нравится, когда немножко погоды есть.

– Ради погоды мы можем двинуться на юг, в Санта-Барбару.