Книга Эпоха героев, страница 76 – Нира Страусс

Её прерывистый стон заставил Вел вздрогнуть.

Чуть дальше трое мужчин-фэйри с воодушевлением изучали друг друга. Один уже остался без штанов, другой опустился на колени. А у фонтана, из которого лилась явно не вода, фэйри с острыми клыками обливала жидкостью обнажённую грудь другой. Её сиреневые соски напряглись от холода — зрелище, которое мне будет сложно забыть.

Мы, как оказалось, пришли не так уж и поздно. Эти фэйри не слишком церемонились, чтобы сдерживать свои желания. И вряд ли им понадобилась белладонна, как это было в Корте.

Я обвила руку вокруг локтя Веледы — ей это явно было нужно.

— Кажется, нам стоило поесть до прихода.

Голубые глаза Гвен метались по залу, останавливаясь то там, то здесь, расширяясь всё больше.

— Это то, что фэйри из Борестеля называют пиром?

Я в этом сомневалась. Конечно, подобные встречи когда-то существовали. Они до сих пор проводились в домах удовольствий Гибернии и в тёмных клубах Реймса. Бельтейн тоже был одой сексуальным желаниям.

Но сейчас это была просто ещё одна попытка Волунда показать, чего он на самом деле добивается.

Мои узы горячо пульсировали. Я перевела взгляд в центр зала и увидела, как Мэддокс и Оберон пробираются сквозь столы к нам. Красивая фэйри с белыми волосами и медными губами протянула руку к Мэддоксу — и сердце у меня гулко ударило.

Тьма стекала по моему предплечью к пальцам почти без моего ведома.

Мэддокс спокойно уклонился от её руки и метнул в фэйри суровый взгляд, смысл которого она уловила без слов. Та, не слишком расстроившись, перевела внимание на Оберона. Тот лишь улыбнулся ей и покачал головой. Женщина надула губы, но быстро вернулась к своим… занятиям — с ещё тремя сидхами, находившимися в разной степени обнажённости.

Глаза дракона встретились с моими, а потом скользнули вниз, к моему запястью, к Тьме, к когтям. Та часть меня, что долгие годы жила как обычный человек, вдруг захотела почувствовать стыд — стыд за такую глупую эмоцию, как ревность. Тем более из-за пустого жеста.

Но магия внутри, неистово реагировавшая на всё вокруг, не позволила.

Дракон принадлежал нам.

И эта фэйри должна была это знать. Она видела, как мы пришли. Она знала, кто мы такие.

В глазах Мэддокса заиграла тень чего-то тёмного.

Воздух между нами потрескивал, когда они с Обероном наконец остановились перед нами.

— Я вроде как должна была привыкнуть к этому, но нет, — пожаловалась Гвен. Она помахала рукой перед лицом Мэддокса. — Спасибо, что заметил моё существование. Я чувствую себя так оценённой.

Дракон сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Добрый вечер, Гвендолин. Веледа.

— О, прекрасно. Теперь ты ещё и полное имя используешь.

Веледа продолжала смотреть на того фэйри с зелёными ушами. Уже не была уверена, что выражение её лица означает — отвращение или восхищение. Она собрала каштановые волосы в венок из кос, подчёркивающий её длинную шею.

Оберон кашлянул. Все, кроме Веледы, посмотрели на него.

Он выглядел слегка раздражённым. Единственный из нас пятерых, кто действительно подготовился к приёму. Я весело проигнорировала платья, которые кем-то заботливо оставили в моих покоях, а Гвен с Веледой тоже предпочли брюки и сапоги. Оберон же был ослепителен: его обнажённая грудь была усыпана золотыми точками, по торсу извивалась нарисованная вручную жимолость, исчезающая под поясом коричневых кожаных штанов. На одном плече красовалась меховая накидка, украшенная искусственными листьями. Бледные косы падали как раз на неё.