Книга Наследник богов, страница 147 – Нира Страусс

– Чур я первая в душ! – крикнула Мере.

Нет, насчет нормальных, обычных людей она погорячилась.

Найла закрыла глаза, слушая шум бегущей воды в ванной, под который Мере, почти не фальшивя, напевала биберовскую «Yummy». Ну а что удивительного? Если девочке нравится «Монстр Хай», почему бы ей заодно не быть «белибером»? Все логично.

Она не сразу вспомнила, что номер у них на троих, и, спохватившись, обнаружила Умай на соседней кровати: старушка сидела с закрытыми глазами, привалившись к изголовью. Найла смотрела на нее не дыша: впервые за все время она застала Умай отдыхающей. Да что там, она впервые видела ее веки…

Тщедушность и морщины никуда не делись, однако даже в этой обессиленной позе Умай излучала несгибаемую мощь. Найла уставилась на скрещенные поверх живота руки, на бледные худощавые пальцы и почувствовала комок в горле.

– Спасибо, – прошептала она, не сомневаясь, что Умай ее слышит, ведь ничто в мире не отвлечет ее от присмотра за Мере, даже когда девочка плещется в душе. – Вы невероятная.

Старушка в ответ лишь едва заметно шевельнула губами, но этого было достаточно. Едва дождавшись, когда завернутая в полотенце Мере выплывет из душа в облаке пара, Найла кинулась отскребать грязь и пот, кажется, въевшиеся в кожу намертво. Поблаженствовав под горячей водой, которую девочка, как ни странно, израсходовала не всю, насладившись гостиничными гелями для душа с ароматом манго, Найла завернулась в свежее пушистое полотенце – и ощутила себя заново родившейся.

Только тогда, с новыми силами, она протерла запотевшее зеркало и посмотрела на свое отражение. Как она и опасалась, выглядело оно изрядно потрепанным – и это, судя по всему, еще цветочки по сравнению с тем, что было на горе у Баби до того, как Умай напоила ее той жуткой гадостью. Рот вроде в порядке, только слегка побаливают губы, прикушенные изнутри, когда ей неожиданно прилетело по зубам. На плече четыре дырки спереди и одна сзади – безошибочно узнаваемая отметина от когтей бабуина. К счастью, они уже порозовели, а значит, начинают затягиваться.

Найла осторожно дотронулась до них пальцами. Саднит, и кожа пока нежная, но если и останутся шрамы – что уж тут поделаешь. За недолгое время, размеченное шрамами от укуса демона-обезглавливателя и от обезьяньих когтей, у нее набралась уйма всего, что придется скрывать от друзей при встрече.

Поверят ли они, если все свалить на Чафу?

Ой. Найла с открытым ртом уставилась на свое побледневшее отражение, только сейчас вспомнив, что глупый старый гусь остался где-то там, в недрах горы Баби.

Она выскочила из ванной, заворачиваясь в полотенце:

– Нам нужно вернуться на гору! Мы…

Вместо того чтобы затормозить за порогом, мокрые ноги заскользили по гладкому полу, как на коньках, и Найла всем телом впечаталась в кого-то очень высокого. Но, даже уткнувшись носом в знакомую грудь и вдохнув густой сандаловый аромат, она умудрилась всеми правдами и неправдами удержать полотенце, которое уже норовило соскользнуть.

Потому что руки оказались зажатыми между ее грудью и грудной клеткой Геба.

– Ай… – пролепетала Найла.

– Это ты метра три проскользила, не упав, – прокомментировал Геб.

– Подумаешь, я бы до самой двери докатилась, – задрала нос Мере.

– Не сомневаюсь, малышка.

Рука Геба, машинально придержавшая Найлу за талию в момент столкновения, продолжала прижимать ее к широкому торсу самым неподобающим образом. Неподобающим прежде всего потому, что на них сейчас во все глаза смотрят девочка и старушка.