Книга Корнет Савин, страница 76 – Арм Коста

— Поиграли, и хватит! Развязывайте меня!

Похоже, девушка не собиралась исполнять его приказ. Подойдя к Савину, она наклонила свечу так, что расплавленный воск стекал на его обнажённые плечи и грудь. Чёрные капли обжигали, словно до тела дотрагивались горячим утюгом.

— Милая, я этого не заказывал! — с нервным смехом воскликнул Николай. — Заканчивайте ваше представление, и давайте займёмся чем-нибудь более приятным!

Савин ёрзал на стуле, чтобы увернуться от обжигающих капель, но ничего не получалось. Девица, казалось, не слышала его слов и не испытывала никакой жалости.

— Чёрт возьми, да прекратите же! — заорал не на шутку разозлённый Савин.

Он не заметил, как окно за его спиной отворилось, и мужская фигура неслышно перемахнула подоконник. Послышался сдавленный кашель, перешедший в громкой хохот. Штора откинулась, впустив в комнату рассеянный свет петербуржской белой ночи, и перед Савиным предстал Хватов собственной персоной. При виде беспомощного, привязанного к стулу Савина он заливался неудержимым смехом. По смеху-то Николай и узнал своего однокашника. Только Хватов хохотал так, когда кто-нибудь из лицеистов падал от чужой подножки или обливался супом за обедом.

— Это ты, Хват? Конечно! Кто ещё мог выдумать такую дурацкую шутку! Знаешь ли, мне такие игры не нравятся!

Но Хватов, похоже, преуспел в изучении искусства любви и желал поделиться со старым другом секретами любовных удовольствий.

— Тебе что, труды маркиза де Сада не знакомы? Это же сейчас последний писк моды! — воскликнул Хватов. — Правда, Кларисса?

Он подмигнул девице, которая по-прежнему стояла со свечой рядом с Савиным, но воск, слава Богу, уже не лила.

— Вот пусть французы друг друга и истязают. А мы уж как-нибудь по старинке, — брезгливо произнёс Николай.

Обернувшись к девице, он приказал:

— Развяжи меня!

Но та и ухом не повела. Она надменно посмотрела на корнета сверху вниз, словно тот и вправду был её рабом, а затем удалилась, гордо вскинув подбородок.

Савин перевёл недовольно-вопросительный взгляд на Хватова. Такие манеры в публичном доме он встречал впервые.

Хватов засмеялся и успокаивающе похлопал друга по плечу.

— Амплуа Клариссы — «госпожа». Милосердие не по её части. Тебе не понравилось, а многие столичные господа большие деньги платят за такие шалости.

Хватов сам развязал друга, и тот, вскочив со стула, принялся натягивать одежду.

— Да что с тобой случилось, Колька? Почему ты такой скучный? — разочарованно спросил Хватов. — Раньше мастак был на всякие проказы!

Завязывая шейный платок, Савин сердито посмотрел на друга:

— Просто развлечения у тебя дурацкие!

Не то чтобы Николай испугался странного «сеанса любви». Любитель разыгрывать людей, он не любил сам оставаться в дураках. К тому же, Хватов казался ему наивным дурачком, которым крутят-вертят хитрые блудницы. Странное увлечение друга не нравилось Савину, но он не пытался его судить. Каждый волен поступать, как хочет. Даже если завтра Хватову придёт в голову ходить по улице голышом, это его личное дело. Корнет Савин никому и никогда не собирался читать нравоучения.

2.

Давно наступил вечер, но в распахнутые окна квартиры Хватова по-прежнему вливался солнечный свет. Белые ночи в Петербурге у многих отнимали сон, но старым друзьям это было только на руку. Они не виделись после лицея больше пяти лет, и теперь увлечённо болтали о своих прежних похождениях.