Книга Святой убийца, страница 44 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– А что я такого сделал, начальник? – прохрипел Снегирев, когда пришел в себя достаточно для того, чтобы сообразить, что от него требует полицейский, и выполнить его приказ.

– Ну, я найду, что на тебя повесить, при желании, – ответил Станислав, нагибаясь и застегивая наручники на беглеце. – А оно у меня есть, и очень сильное. Поскольку я жутко не люблю, когда приходится в догонялки с такими баранами, как ты, играть!..

Несмотря на то что в Главк Гуров ехал с Ратас, а Станислав вез туда Снегирева, сыщик решил поменять фигурантов для допроса. Показания Лауры большого интереса для Гурова не представляли, хотя и могли быть очень полезными, если Снегирев окажется тем серийным убийцей, которого они ищут. И Станислав, пожалуй, лучше многих мог вытащить из женщины те сведения, которые она даже не собиралась никому рассказывать. Именно поэтому Гуров отправил Крячко брать показания с Ратас, несмотря на его обычное ворчание. Правда, на этот раз Станислав возмущался недолго.

– Мне этот хмырь своими жалобами все мозги в машине вынес, а ты даже на нем отыграться мне не дашь? – немного повозмущался Крячко и передразнил Снегирева: – «Начальник, я из-за тебя головой ударился. Да еще и бок болит, по которому машина саданула. Мне в больничку нужно. У меня, наверное, сотрясение и переломы ребер. И вообще, за что меня задержали? Я законопослушный гражданин и требую адвоката. А еще – доктора! Это полицейский произвол!»

– Ну, у тебя же от этого ничего не сломалось? – хмыкнул Гуров.

– Мозги сломались! – отрезал Станислав.

– Вот сейчас ты их и поправишь содержательной беседой с красивой, но не очень умной женщиной, – выписал свой рецепт от «сломанных мозгов» полковник, пока задержанных оформлял дежурный. – Бери себе Ратас. Если хочешь, можешь в нашем кабинете допрашивать или иди в первую допросную. Я Снегирева во вторую отведу. Там ремонт давно не делали нормальный, и она пострашнее выглядит.

Комната для допросов за номером два выглядела действительно очень неприглядно. Казалось бы, в Главке должно быть все самое лучшее, но это далеко не всегда было так. И если на технике и вооружении для московской полиции власти не особо экономили, то на хозяйственные нужды расходы уреза́ли регулярно. И теперь во второй комнате для допросов кое-где кусками отлетела штукатурка, которую кое-как замазали цементным раствором, даже не удосужившись закрасить.

Решетка на окне смотрелась так, будто ее туда вставили еще до революции 1917 года. Металлический стол в центре комнаты был обшарпанным, поцарапанным, а рядом с одним из углов на нем зияла вмятина. При наличии должного воображения можно было предположить, что кого-то в этом месте били головой о столешницу, хотя Гуров и не мог вспомнить, от чего и когда эта вмятина появилась. Да и стулья выглядели не лучше. Тот, на котором должен был сидеть задержанный, был привинчен к полу. А одним ударом другого можно убить человека. Ну а единственными новшествами в этой комнате были две видеокамеры, которые вели запись допроса, да зеркальное стекло на стене, которое поставили еще в начале двухтысячных, отдавая дань подражанию западным допросным. Помещение за ним, кстати, было бывшей кладовкой, и там, помимо оборудования для записи допроса, могли с трудом уместиться три человека. Сейчас там были Гуров, Орлов и техник, отвечающий за запись, и офицеры, глядя на беспокойного Снегирева за стеклом, негромко переговаривались.