Книга Секреты, которые убивают, страница 104 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Мне показалось, что выстрелы из дома прозвучали даже громче, чем те, что звучали с улицы. Причем там вместе звучали и «калаш», и «макаров». Я к тому времени уже поднялся и бросился в дом, хотя из меня кровь фонтаном хлестала. А потом, когда Лева заорал, приказывая прекратить огонь, я понял, что все в порядке, – тем временем заканчивал свой рассказ Крячко. – Спецназ был метрах в трехстах от нас, за лесочком. Они ждали от Левы приказа, но когда услышали перестрелку, решили действовать. Вот только пока добежали до места событий, все события-то уже и закончились. Лева – молодец! Покруче спецназа действовал: одного бандита завалил, а второго ранил. А девочка цела осталась, хотя была вся чужой кровью настолько перемазана, что даже я испугался!

На несколько секунд над столом повисла тишина. Было слышно, как где-то на соседней даче играет музыка из репертуара исполнителей семидесятых годов двадцатого века, и Гуров невольно улыбнулся, решив, что они тут не самые старые из тех, кто решил устроить пикник. А у молодежи и у Алины Запьянцевой в том числе будут и свои праздники и своя музыка.

– И все-таки жаль, что все так закончилось, – грустным голосом неожиданно заявила Степанова.

– Валечка, ты о чем? – повернулась к ней Мария.

– Мне кажется, Маша, что этот Сельцов не смог бы убить ребенка, – ответила ей Валентина. – Конечно, у него сердце было до углей обожжено горем, он много страдал и потерял всех близких людей. Но даже каким бы обожженным ни было сердце, когда человек так любит свою семью, свою дочку, он не способен убить чужого ребенка!

– Ты это Гитлеру скажи, – посоветовала ей Строева. – Он тоже очень любил детей. Настолько, что даже захотел, чтобы они его и в смерти сопровождали. А сколько по его приказу детских сердец, причем заживо и в буквальном смысле сожгли, не помнишь?

– Да ну вас, девочки! – прогрохотал Орлов, поднимаясь из-за стола. – Давайте не будем сегодня говорить о смерти! Давайте лучше ценить жизнь, поскольку, какой бы она ни казалась, она одна, а поэтому прекрасна!..

– Вот смотри, как здесь хорошо! – воскликнула Мария, когда машина миновала поворот и открылась долина реки. – Смотри, какие здесь леса! А какой луг! А речка! Вот увидишь, тебе тут понравится, еще и уезжать не захочешь.

Гуров, не отрывая глаз от дороги, мельком оглядел окружающую природу и кивнул жене.

– Да, пейзаж красивый, – согласился он. – А как река называется, напомни…

– Киржач, – ответила Мария Гурову. – Течет через всю область и впадает, насколько я помню, в Оку. Прелесть, что за речка.

– А рыба в этом Киржаче водится? – спросил сыщик.

– Водится, водится, – заверила его супруга. – У нас в поселке многие целый день на реке с удочками пропадают. Какая там рыба, не скажу: ты ведь знаешь, я в ней не разбираюсь. А вот что я точно знаю: в здешних лесах полно грибов, ягод и всякой живности. Мне говорили, что сейчас разрешено охотиться на птицу. Так что ты и охотой можешь заняться. Но я бы, конечно, хотела, чтобы ты присоединился к нашей компании.

– Какой еще компании? – озадачился Гуров.

– К нашей группе, которая готовит спектакль по Чехову, – объяснила Мария. – А ты что, забыл? Ведь я тебе в Москве говорила. Мы готовим постановку «Дяди Вани». Я буду играть Марию Васильевну. Хотелось бы, конечно, играть главную героиню, Елену, но ей по сюжету 27 лет. Так что Павел Петрович только головой покачал, когда я ему это сказала.