Книга Игра в наперстки, страница 83 – Николай Леонов, Алексей Макеев

С утра приехал Ткаченко и подал заявление на розыск Рассолкина. Оперативники уже начали работу еще вчера. Опросили соседей, сторожа на парковке. Бариста в кафе, где часто работал консультант, но никто ничего не знал.

Ткаченко влетел снова воодушевленный и тащил в фарватере взволнованную барышню средних лет, прижимающую к себе крошечную собачонку.

– Я уговорил дежурного, чтобы нас к вам пропустили, но это очень важно, – рассыпался в извинениях Артем. – Вот, я нашел свидетельницу.

Женщина вздохнула, пытаясь отдышаться: видимо, они передвигались бегом по ступенькам, а ее собака, кажется, от того, как крепко ее прижимали к себе, выглядела полузадушенной.

– Собачку на пол можете поставить, если этот волкодав не сожрет нас тут, и я вас внимательно слушаю, – вздохнул Гуров, сдерживая фразу «не кабинет, а проходной двор», готовую слететь с его губ.

– Простите, я не думала, что это важно. Но вот этот молодой человек – друг пропавшего доктора, да? Вот он сегодня опрашивал всех во дворе, и я услышала о чем. В тот день я гуляла с Глашей. И видела нашего соседа. Его хорошо знали у нас все. Всегда помогал, очень любезный был. Один раз даже помог, отвез нас с Глашей к врачу.

– Замечательно, а теперь, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, желательно с привязкой ко времени, где и как вы видели вашего соседа, – мягко попросил Гуров.

– Он был с женщиной. Они встретились у подъезда. Потом обнялись, он что-то сказал ей, потом подошел к своей машине, положил трость на заднее сиденье. Обратно он шел, опираясь на ее руку, а потом сел в ее машину и уехал.

– Номер машины или хотя бы ее марку и цвет вы запомнили? – спросил Крячко, доставая карандаш, чтобы записать хоть что-то.

– Красная. Небольшая красная, к сожалению, все, я больше смотрела на нее. Девушка была очень красивая, но мне показалось, что в парике. Волосы лежали блестящим и слишком ровным шлемом. Лицо закрывали такие дымчатые очки. У меня такие были в восьмидесятые. Отец из Эстонии привез, самая модная была. И ее туфли, я так отвлеклась на них, что пропустила все.

– А что не так было с ними?

– Они были маленькими. Женщина с меня ростом. Может быть, даже выше. Немолодая, это было видно по тому, как она двигалась, и по голосу: такой, знаете, хриплый, низкий, чувственный голос очень. Она еще, как моя дочка, временами пыталась делать голос еще ниже. Почему-то считается, что это женственно. А ножка при этом была совсем маленькой. Размер, наверное, тридцать пятый или тридцать шестой. Не знаю, где она взяла такие туфли. Не в детском же магазине.

– А раньше вы видели ее? Или вообще профессора с девушкой?

– Нет. Ну или если она была без парика, то может быть. Но я бы, наверное, запомнила эти крошечные ножки.

Напарники попросили на всякий случай записать показания, но, к сожалению, свидетельница гуляла с собакой почти весь день, потому что дома у нее травили тараканов, и она не запомнила точное время.

После этого свидетельницу отпустили.

– Теперь это вам решать. Объявляем в розыск или нет? Если Рассолкин отдыхает где-то с дамой, то может получиться неловко, – спросил Гуров у Ткаченко.

– Он, конечно, достаточно эксцентричен. Но еще ни разу не было так, чтобы Лев пропадал, никому ничего не сказав. Только если он решил начать писать очередную книгу.