Книга Тайна двух лагерей, страница 133 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Пути господни, как говорится. Будем надеяться на его отцовские чувства.

– А она просто кричала или со смыслом? – поинтересовался Стас, не сводивший взгляда с полицейских.

– Кто? – не сразу понял Гойда. – А, девчонка-то? Сейчас что-то молчит. Но свидетели заявили, что до нашего появления она целый концерт устроила. Мы, так сказать, пропустили самое интересное. Она вспоминала какие-то красные цветы. В точности как ваш подопечный. Полагаю, девушка еще под воздействием чего-то, а иного объяснения я придумать не могу. Приближаться к себе не дает. На малейшую попытку подойти ближе кидается камнями. Пытались подобраться к ней с противоположной стороны, но она и там пройти не дала. Лупит булыжниками как снайпер. Могли бы на нее навалиться, конечно, но ведь совсем хрупкая. Станет сопротивляться, поранится или сломает себе что-нибудь. Решили поуговаривать, тянули время в надежде на то, что начнет приходить в себя. Так и врачиха из «Скорой» сказала, что такое может быть. Но ничего не получилось. До сих пор на вопросы не отвечает, имя свое не называет, несет всякий бред, но язык у нее не заплетается. «Скорую» вызвали в надежде на то, что помогут, но там фельдшер попалась какая-то невнятная. «Я таких, – говорит, – пачками каждый день собираю. Особенно по ночам и в выходные. Накачаются всякой дрянью, а потом им везде чудища мерещатся. Сами ее вытаскивайте, а потом мы ею займемся». Попросил ее пообщаться с девушкой как-то по-женски, уговорить, успокоить, но она наотрез. Не мое, говорит, это дело.

– С одной стороны, она права, – сказал Гуров, вспомнив бригаду «Скорой помощи», которая боролась с неадекватным Гошей без помощи полиции. И справились ведь. – Но иногда бывает и так, что даже врачам ничто человеческое не чуждо. Говоришь, девчонка вспоминала про красные цветы? – задумчиво переспросил он.

– Красный цвет точно был, – ответил Гойда. – И цветы были. Могу путать, поди ее разбери…

– Наш Гоша то же самое про красные цветы твердил, – сказал Крячко. – Может, они в одном месте чем-то накидались?

– Дай-ка я попробую с ней поговорить, – решительно произнес Гуров и, не дожидаясь разрешения, пошел к бетонным обломкам.

Присев на корточки рядом с полицейским, он всмотрелся в щель между камнями и увидел ту самую, из-за которой разгорелся весь сыр-бор. Девушка сидела, вжавшись голой спиной в кусок кирпичной кладки, которая не успела развалиться при сносе старого здания. Гуров мог наблюдать лишь голое плечо и худые колени, украшенные свежими ссадинами. По сути, девушку и его разделяло полметра, не больше.

До слуха Гурова донесся всхлип – громкий, неровный, чавкающий. За ним тут же последовал еще один, уже не такой откровенный, потише.

– Сухие красные цветы, – раздался дрожащий голос девушки. – Много. Они везде. На груди, на ногах, на лице.

– Здесь нет красных цветов. Или я их не вижу, – негромко произнес Гуров. – Какие они? Где?

Полицейский посмотрел на Гурова круглыми глазами. В ответ тот прижал палец к губам. Он и сам не знал, получится ли у него что-то. Будет ли ответ? Но попробовать стоило.

– Доски! Серебряные доски!!! Цветы на мне! Цветы! Я хочу жить! Не трогай меня, тварь! Снимите их, снимите!

Гуров угадал – девушка резко поднялась на ноги. Он сделал то же самое. Теперь, стоя во весь рост, девушка изо всех сил пыталась что-то стряхнуть руками с тела. Обычно такими движениями человек сбивает с одежды и с волос мелкую живность – муравьев, например. Или отмахивается от комаров.