Книга Вечер мертвецов, страница 138 – Николай Леонов, Алексей Макеев

— То есть с вами Зимина была разговорчивой? — прервал ее рассказ сыщик.

— Наверное, чуть более разговорчивой, чем с другими, — ответила Смирнова. — Катя с юных лет, насколько я помню, была застенчивой, а с годами, кажется, эта ее черта только усилилась. А насчет разговоров… ну их таковыми-то и назвать сложно. Обычно я спрашивала, а Катюша отвечала. Односложно, если у нас в салоне были другие клиенты. Но мы старались выбирать такое время для прически, когда могли здесь побыть вдвоем. Это или рано утром, или сразу после обеда. Так что разговором в общем понимании это назвать трудно, но нас обеих это устраивало.

— А Екатерина могла с кем-то поругаться? Как-то проявить свое недовольство или агрессию? — поинтересовался Гуров, хотя и догадывался, какой получит ответ.

— Агрессию?! Да вы что? Катя и агрессия — это два полюса одного магнита, — воскликнула Смирнова. — Катя даже своему обалдую-мужу отпор дать не могла. Хорошо, тот хоть ее кулаками не бил, как напьется. Но затрещины периодически отвешивал. Несколько раз даже губы ей в кровь разбивал.

— А мне говорили, что она часто с синяками ходила. Даже очки большие солнцезащитные из-за этого носила, — заявил сыщик.

— Очки она носила, потому что заплаканных глаз стеснялась и не хотела, чтобы с расспросами приставали, — недовольно поморщилась Наталья Андреевна. — А чтобы у Кати синяки были, я такого не видела. Может, она ко мне просто в это время не приходила.

— Когда вы ее видели последний раз? — задал новый вопрос Гуров.

— Пару недель назад, — ответила парикмахерша. — Она ко мне на стрижку приходила. С тех пор больше и не виделись.

— Зимина что-нибудь о продаже своей квартиры говорила? — Сыщик внимательно посмотрел на собеседницу.

— В последний раз — нет, — покачала головой Смирнова. — Но об этом она думала. Собиралась продать квартиру и купить небольшой домик где-нибудь в Подмосковье. Муж вроде на такой вариант тоже был согласен.

— И изменений в ее поведении во время последней встречи вы никаких не заметили. — Это был даже не вопрос, а утверждение сыщика.

— Нет. Все было как обычно, — ответила ему женщина. — Так что с Катюшей случилось-то?

— А вот это мы и пытаемся выяснить, — туманно ответил Гуров и попрощался со Смирновой, оставив ее в недоумении и тревоге.

После разговора с парикмахером сыщик всерьез задумался над версией Марии о подмене Зиминой. Теоретически это, конечно, было возможно. Но Гуров понимал, что для проведения такой операции предполагаемым преступникам потребовалось бы немало времени для ее подготовки. И подделка документов, в частности паспорта, не самая сложная из частей этой аферы. А выдавало преступников то, что они не имели возможности пообщаться и завести близкое знакомство с самой Зиминой. Оттого и получалась такая серьезная нестыковка между поведением реальной женщины и ее двойника. Правда, заметить этого никто бы не смог, если бы не интуиция Воробьева. Ведь именно он побудил Гурова взяться за дело. А не случись такого, прошло бы уже достаточно времени, чтобы разницу между Екатериной и той женщиной, которая ее заменила, смог бы хоть кто-то заметить. Да еще и возникал вопрос, а стал бы пропавшую Зимину, которая якобы скрылась с деньгами от мужа-алкоголика, хоть кто-то тщательно искать.

И все же возможная подмена Зиминой была для Гурова лишь одной из версий следствия. Вариант с добровольным побегом женщины от мужа он по-прежнему не исключал, хотя и считал его маловероятным. И пока наиболее очевидным для сыщика оставалось предположение о том, что Екатерину каким-то образом заставили забрать деньги и скрыться. И в этом случае подстрекателями могли стать члены какой-либо секты, которые убедили Зимину в необходимости побега.