Книга Шаг сквозь стену, страница 156 – Алексей Макеев, Николай Леонов

– Яна! – Гуров улыбнулся, поднялся из кресла и, подойдя к женщине, церемонно взял ладонями ее голову и нежно поцеловал в темя. – Яночка, а хотите не два, а три билета?

– А что такое? – рассмеялась Полякова. – Я подтвердила какие-то ваши предположения?

– Особенно касаемо сумки доставщика пищи из супермаркетов! – кивнув, заявил Крячко. – Стопроцентное попадание.

Когда Полякова ушла, оперативники еще сидели в кабинете, а Орлов просматривал акты, принесенные экспертом.

– Этот «Фольксваген» зафиксирован камерой наружного наблюдения, в нем перевозили шубу в той самой сумке, которую видела у напавшего на нее человека Соловьева. Шубу в машине явно доставали, чтобы посмотреть, поэтому и наследили. Косоногов сознался, Кусков засветился в машине, так что на нем еще и угон. А скорее, и еще несколько, чтобы затуманить наше внимание. Все складывается в одну схему, с каждым новым фактом схема полнится и остается схемой, но…

– Но до сих пор над нами висит как дамоклов меч один каверзный вопрос, который не дает покоя и угрожает: зачем красть такую шубу, которую нельзя носить и которую нельзя продать.

– Ты же помнишь, что у двух шуб с такими же кодами были расстегнуты молнии на подкладке, – напомнил Крячко. – Мы знаем, что такие замки есть у всех дорогих шуб, для того чтобы покупатель мог убедиться в качестве подкладки и обратной стороны кожи меха. Кто-то проверял качество именно у этих шуб той ночью, когда отключали и снова включали сигнализацию? Их не взяли, значит, что-то такое было именно на тех шубах с аналогичными штрихкодами, которые украли. Или в карманах, или за подкладкой. На подкладке шубы, украденной продавцом Оксаной Логовец, ничего не было. Значит, что-то было на шубе, которую злоумышленники забрали в квартире Соловьевой. Вот и ответ, вот и направление дальнейшей работы.

– Все просто, – согласился Гуров. – Осталось только, как говорится, начать и кончить.

Телефон тихо завибрировал в кармане. Гуров достал его, молча выслушал, а потом, опустив руку, заявил:

– С каждым днем все интереснее и интереснее. «Наружка» сообщила, что Саул сейчас в Лаврушинском переулке. Входит в здание Третьяковской галереи.

– Мир перевернулся! – хмыкнул Крячко. – Не по доброй же воле он туда пошел. И потом, в Третьяковку же дикая очередь? Что, прямо так вот просто взял и вошел?

– И я думаю, что не по доброй, – ответил Гуров и поднялся. – Наверняка ему там кто-то назначил встречу. А может, и билет без очереди зарезервировал. Уточняю, не он назначил, а ему назначили. Сам бы он не додумался до такого.

Когда Гуров подъехал к зданию музея, ему сообщили, что Саул находится в шестом зале и любуется работами портретистов. Сыщик, предъявив удостоверение, прошел в здание через служебный вход и поспешил на второй этаж. Здесь в зале первое, что ему вдруг сразу вспомнилось, это строки Николая Заболоцкого:

Саул стоял перед работой известного портретиста Рокотова, заложив руки за спину, с видом настоящего ценителя живописи восемнадцатого века. А что, подумал Гуров с иронией, может быть, вот так и начинают прозревать закоренелые преступники и вставать на путь исправления, благодаря созерцанию прекрасного, приобщаясь к миру искусства. Хотелось бы, но вряд ли!