Книга Фарги Падающая звезда, страница 80 – Лариса Куницына

В жизни сей опьянение лучше всего,

Нежной гурии пение лучше всего,

Вольной мысли кипение лучше всего,

Всех запретов забвение лучше всего.

«И всё-таки, мы слишком много пьём…» — повторял он и тянулся за новой бутылкой.

В то утро он проснулся почему-то на ковре возле дивана, на котором мирно спал Джерри. Джонни как-то странно свернулся в кресле и во сне бормотал что-то о безответной любви. Фарги не было. В голове гудело, и тело было неприятно липким. «Мы чертовски много пьём!» — с досадой констатировал Брай и не без труда сел. На лестнице послышались лёгкие шаги, и из своей мансарды, как ангел с небес, спустился на удивление свежий и жизнерадостный Фарги. В белых брюках и майке, с белозубой улыбкой, он вызвал у Брая буквально чёрную зависть. Да ещё взмахнув бутылкой, зажатой в совсем не дрожащих пальцах, воскликнул:

— Осушим же кубки и чаши с игристым вином! Вставайте!

— О! — в ярости простонал Брай, а Джерри тут же протянул в пространство руку.

— Давай!

— Я пошутил, — рассмеялся Фарги. — Пить до заката солнца — смертный грех, — он посмотрел на этикетку бутылки. — Если только шампанское, но… Оно, увы, закончилось. А жаль… Надо бы ещё заказать такого. Это даже не амброзия. Амрита!

— Это вроде «Наполеона»? — заинтересовался Джерри, пытаясь принять положение более близкое к вертикальному.

— Амрита — это из санскрита, — морщась, пояснил Брай. — Японцы называли его «сладчайшая роса», напиток бессмертных, который приносит долголетие, постоянный покой и необыкновенную силу. Мифологическое.

— Умница! — Фарги с обожанием посмотрел на него. — С похмелья, а врубился с ходу!

— Погоди… — Джерри, наконец, удалось сесть. — Я итак бессмертный и долголетие мне обеспечено. Необыкновенная сила — это хорошо, но постоянный покой? Не… Не заказывай, ну его к чёрту, этого «Наполеона»…

— Мы слишком много пьём, — Брай высказал, наконец, давно мучившую его мысль.

— Ладно… Больше не будем, — легко согласился Фарги, но Джерри начал бурно возражать:

— Не умеешь пить, не пей, а мы с… Фр… в общем, втроём, в порядке.

— Тебе дай волю, ты всё своё бессмертие не проспишься, — проворчал Брай. Голова ещё гудела, но стало уже гораздо легче. — А ты заткнись со своими рубаями, — прикрикнул он на Фарги. — Это всё твоя работа! Я этой дряни с роду в рот не брал. И Джерри тоже. Я уж не говорю о Джоне. У него ещё молоко на губах не обсохло, а теперь хлещет, как…

— Как сапожник, — услужливо подсказал Фарги, с улыбкой присаживаясь на диван рядом с Джерри.

— Вот именно. А по утрам мы все на свиней похожи. Группа особого назначения!

— Я просто хочу, чтоб вы слегка пообтрепались, а то словно только что из оранжереи. Букет нежнейших роз… К тому же, в жизни нужно всё испытать. Вы уже начали.

— Скалься, скалься, — проворчал Брай, тряся своей спутанной чёрной гривой.

— Что мы вчера пили? — задумчиво спросил Джерри, пытаясь устранить двойственность мира перед своим затуманенным взором.

— Я — шампанское, а ты — всё подряд, — пояснил Фарги.

— Я, кажется, тоже… — Брай посмотрел на Джонни. — Нужно разбудить малыша, а то на службу проспит.

— Я свяжусь с Риксом и скажу, что он мне нужен здесь. Пусть проспится.

Брай снова взглянул на Фарги. Он уже заметил, что по утрам тот всегда был вот так свеж и ясен, как молодой месяц. Он ещё не успел разгадать его секрет, но был уверен, что рано или поздно разгадает. Но в этот самый момент Брай вдруг понял, что не испытывает больше любопытства, а только досаду и гнев.