Книга Проклятье египетского жреца, страница 62 – Виктория Лисовская

Глафира не успела даже прикрыться руками, как увидела, что на верхней площадке лестницы появилась барыня Дарья Оболенская. Она громко закричала, так, что ей удалось переорать саму Ермолаевну:

– Авдотья, это что за фокусы! Я долго еще буду свой завтрак ждать?! И почему мою горничную ты палкой охаживаешь?! Она мои приказания выполняет!

Дарья Степановна была хороша в гневе, глаза ее метали молнии.

Авдотья от удивления открыла рот и принялась мелко креститься:

– Дарья Степановна, да как же вы… Да мы думали, вы при смерти…

– А раз при смерти, то и кормить меня не надо? – снова закричала на нее барыня. – А ну, завтрак неси, и быстрее! А еще бумаги мне чистой, много бумаги, чернил дай!

Адвотья Ермолаевна, не переставая креститься, отправилась на кухню за завтраком.

Барыня подмигнула оторопевшей Глаше.

На шум выбежал из кабинета князь Оболенский.

– Это что еще за шум такой… – но договорить он не успел, с удивлением уставился на свою женушку, которую считал находящейся одной ногой в могиле.

Посвежевшая, стильно причесанная и выражавшая такой неприкрытый интерес к жизни и действительности, что Дмитрий Аркадьевич был поражен.

– Даша? Это ты?.. Но как?.. – шептал он. – Я же… Так доктор Лосев…

– Дурак твой Лосев и душегубец! – ворчливо ответила барыня.

Открылась дверь учительского класса, и с криками «Мамочка!», «Мамочка выздоровела!» к Дарье подскочили ее сыновья.

Барыня счастливо улыбнулась и тепло обняла детей.

Под шумок Глафира решила покинуть столь гостеприимный дом.

Путь обратно в Фивы через огнедышащую пустыню прошел в полной тишине. Воины несли тело Хапу, жрец перед смертью поклялся, что ему удалось спасти детей фараона, но Аменхотеп все равно был неспокоен, он с надеждой и нетерпением всматривался в линию горизонта. Когда же покажется храм Дома Скорби Имхотепа, где, может быть, в этот самый момент умирают его дети?

Каждый пройденный шаг отдавался болью в душе фараона. Злые беспокойные мысли терзали его душу. А вдруг Хапу не удалось победить чудовище? А вдруг сфинкс обманул? А если его сыновья погибли, то кто же будет наследовать трон? Старшая дочь Ситамон, любимая супруга царская Тийя? Кто же будет править Египтом после смерти Аменхотепа? И можно ли доверить царство в зените своего великолепия и могущества кому-то недостойному? Не породит ли это волнения во дворце?

Аменхотеп снова нахмурился.

Даже если сейчас родить нового сына с новой женой, то когда еще он подрастет и возмужает, а доверить трон младенцу – еще хуже, чем дочерям. И будет ли новый младенец мужского пола, тоже только боги знают.

Аменхотеп тяжело вздохнул.

Фараон вспомнил слова мертвого жреца – Хапу просил, чтобы выживший наследник престола поклонялся богу Солнца и сделал того главным в пантеоне богов. Аменхотеп, щурив глаза, всмотрелся в гневное светило. Бог Ра в солнечной колеснице, как и тысячи лет назад, как и будет еще тысячи лет в дальнейшем, проплывал по ясному небу.

Если так угодно богам, если этим удастся умилостивить Сехмет – то Аменхотеп готов на все. Пусть только сын выживет – тогда бог Солнца будет главным в Египте на веки вечные. А уж он позаботится об этом.

Аменхотеп, глядя на небо, дал зарок богам.

Но вот уже и стены храма Имхотепа показались на краю города.