Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант

«Милый Харьков, ты полон историй.

Много городов в нашей стране, но ты — ты особенный. Перекрёсток судеб, торговый узел, возведённый на берегах двух ныне почти иссохших и лишь чудом не обернувшихся в болота рек.

Сколько тайн скрывают в себе твои улицы, сколько случайных разговоров слышали твои здания, сколько людей встречались взглядом с твоими статуями — а ты всё молчишь, всё наблюдаешь, лишь изредка вмешиваешься в судьбы собственных жителей.

А их, право же, полно.

Много людей ходят по твоим мостовым и беспокоят воздух своими помыслами, а ещё больше — приехали сюда в поисках надежды. Ты был и остаёшься убежищем для всякого, кто ищет укрытия, и охотно открываешь двери страждущему, даришь ему новый невиданный мир.

Небо над крышами твоих высоток — небо иных звёзд, таинственных новых созвездий, сотканных из судеб и жизней детей. Юных и зрелых, молодых и неопытных, мудрых и проживших немало лет. Каждый человек — это твой ребёнок, которого ты вырастил, выходил, отпустил.

Сколько тебя помню — всегда вижу разным, непохожим на себя, готовым удивить даже самого заядлого скептика чем-то таким, о чём никто никогда и думать не смел. Если и есть на земле такой город, который одаряет своих детей любым, самым немыслимым и самым лихим талантом — то это ты.

Одним ты кажешься раем, другим — затхлой и непримечательной провинцией, а для иных — и вовсе загробное царство чарующего упадка.

Всякий может найти себя здесь и узнать, раскрыть свой потенциал — если захочет. Ты даёшь для этого всё необходимое, а как обойдётся новый ребёнок с обретённой силой — это решать ему.

Ночные огни и блуждающие тени полуночников, мертвенно-бледная пустошь рассвета, суета дня — ты всегда другой. Чума ли, война, праздник иль пир — на всё готов ты ради своих детей.

Я познакомилась с тобой, будучи ещё совсем юной — и уже тогда успела влюбиться. И где бы я ни была, как далеко не уходила с тех пор — всегда, всегда меня тянет к тебе.

Ночевать под сводом ветхих руин, встречать восход солнца сквозь размытые очи разбитых окон, видеть множество самых разных лиц — я привыкла к этому. И ни за что не хочу расставаться с этим чувством».

Так думала Сильфа.

Она стояла на Крыше Мира и курила, встречая ночь.

Её сердце отзывалось приятной тревогой в предвкушении. Она знала, что скоро, совсем скоро город ожидает великое потрясение. Мало кто из жителей о нём догадывается, а ещё меньше — заметят. Но разве не всё ли равно, если ты знаешь: чудесам — быть.

Такое волнение посещало девушку крайне редко. В последние дни она никак не могла уснуть, обуреваемая потоком не поддающихся объяснению образов.

Но теперь поняла: её любимый говорит с ней. Каждый город обладает душой, и Харьков — не исключение. Он просит её, просит о помощи, просит участия.

Всё развивается слишком быстро, чтобы осталось время понять яснее, расслышать внятно.

Так было раньше и в других снах, где она посещала город детства, слушала его обитателей, помогала им. Будучи одной из представительниц Ордена Цветов Карпы, вместе со своей старшей сестрой она проникала мыслями в души детей, исцеляя, наставляя их.

Но это кануло в лету, забылось, как забываются годы совсем ранней юности, и вот, по прошествии стольких лет, Сильфа снова слышала знакомый, ни с чем иным не сравнимый зов.

Звучавший на улицах Харькова, воплощённый в его скульптурах, он имел мелодии совсем иных, старших тонов.

О да, призрак былого наконец проявил себя. Давным-давно лучшее из возможных мест на Земле, да и не только, Карпа, славный город, — желала вернуться. Некогда брошенная, оставленная, забытая и разрушенная, она опять откликнулась на эхо своих детей, и снова в сознании многих звучали нужные слова. Вновь воздух полнился запахами полыни, а следом — слышалось журчание тихой реки.

Всякий ребёнок, где бы он ни был, вскоре сможет уйти к Ней. Желая любви, ища покоя и счастья, мечтая о жизни в радости, он вправе воззвать — и Она откликнется.

Младые ищут Её, ищут приюта, снова нуждаются в таком укромном уголке, где им было бы по-настоящему хорошо. Созданная детьми и для детей, она откроет свои ворота путнику, нужно лишь узнать, снова поверить, вдохнуть в Её улицы новую жизнь.

Грядёт эпоха Нового Царства, и Сильфа не станет стоять в стороне. Нужно спешить на площадь Конституции: там начинается всё.

Юркнув белкой под своды полуразрушенной обвалившейся крыши, девушка легко спорхнула на первый этаж, а оттуда — лисицей наружу, меж заборов и спящих охранников, — и дальше, к длинной ленте Сумской.

Слившись с волной дороги, она лёгким ветром скользила всё выше и выше, и наконец притаилась близ ворот Покровского монастыря.

Странное волнение здесь ощущалось особо.

Именно в этом месте, Сильфа была уверена, начнётся мистерия, которую нельзя пропускать. Люди ли, души — не так уж важно. Главное — узреть, что покажут, стоять и смотреть, стоять и внимать тому таинству, что свершится перед тобой.

Выглянув из-за железного занавеса, словно из-за кулис, девушка прищурилась, затаила дыхание и приготовилась.

Момент тишины.

Город — он, как замок Графа: живой, обладает своими мыслями, своим телом. Когда люди спят, а машины прекращают движение, он просыпается, может вдохнуть в полную силу. Его глаза — это окна, его стан — это статуи, изваяния, каких повсюду великое множество. Лишь немногие сноходцы и ещё более редкие мечтатели способны угадать подлинных личностей в застывших немых истуканах.

Не важно, кем и с какой целью был построен тот или иной монумент.

Липнут к нему диалоги людей, врезаются в тело следы событий — и сотни историй, чужих мыслей оседают пылью на его костюме, а гул транспорта, как музыка небесных флейт, заменяет голос; и вот то, что сотворил зодчий, учится жить само. Уже не безвольный манекен, но полноценная личность взирает на панораму со своего постамента, а зрачки его таят теперь собственные радости и печали.

Под мерный перезвон колоколов собора и хор ночной мессы по усопшим богам поднимались пары тумана и, гонимые ветрами, собирались в облака.

Тихая и прекрасная тьма окутала Харьков маревом забвения. В отдалении, за площадью Розы Люксембург, слышался стук колёс последнего трамвая, что мерно катился в депо. Одно за другим закрывались заведения, стихал гул машин, всё меньше и реже слышались голоса.

Набат Покровского монастыря возвещал о первом часе нового дня.

Чёрным вороном на крышу магазина «Детский мир» легко опустилась фигура в тёмном камзоле, отвесила низкий поклон агату луны. Как всегда, в своём лучшем наряде, с копной чёрных густых волос и скрипкой в руках, Скрипач улыбался и вдыхал свежий воздух ночного лета.