Пляска Бледных. Акт 1: Дочь Зла - читать онлайн книгу. Автор: Герр Фарамант cтр.№ 9

Яна не слышала этих слов. Не различала лиц говорящих. Лишь далёкие отголоски, зыбкое эхо с примесью лёгкого звона утренних колокольчиков, журчания крохотного ручья — и терпкого, едкого аромата полыни.

Где она сейчас? Что с ней?

Слабо улавливала чьи-то прикосновения. Её взяли за руку, вели куда-то, или она сама шла.

Подъехала карета. Откуда она здесь? Уже ведь давно нет повозок.

Её пригласили внутрь.

Святая мать помогала сесть, опустилась рядом, брала за руку.

Женщина в алых одеждах располагалась напротив — точно, как в настоящей карете.

— Мы вернём нашему ангелу крылья, — с той же счастливой, спокойной улыбкой сказала Скучающая принцесса, опуская ладонь на руку Яны. Та уже спала глубоким сном.

— Или выпустим Смерть, — заметила сестра Францисса, покачав головой.

— Всадники тоже были ангелами, душа моя.

— Вы довольны?

— Я счастлива.

Их карета тронулась в ночь, встречая рассвет.

С восходом солнца музыка стихнет и чары уйдут, никем не замеченные, всеми забытые. Город открывает свои чары лишь тем, кто желает слышать и умеет слушать. Дневная суета, собственная жизнь и заботы отвлекают от лишних мыслей, заставляют уходить в себя, в свои квартиры, в свои печали. И только те, кому истинно нет дела до реалий обычной жизни, могут позволить себе забыться, задуматься, увидеть душу и жизнь там, где её нет. Открыть врата в совершенно иной, чужой, подчас — страшный, иногда — полный волшебства мир Города, который спит. Города, который ждёт, дышит, наблюдает, радуется и ликует, скорбит и сочувствует. Который взывает о помощи и молит о спасении, который готов приютить всякого ищущего и страждущего. Города, который ищет своих детей.

Так опустился занавес с рассветом солнца.

Свою подругу Дарина ценила за жизненный опыт, длинные ноги и сильный язык.

Раскинувшись на постели, обхватить её голову, вцепившись в копну коротко стриженых рыжих волос, и ощущать напористые, резкие, скользящие ласки было для неё невозможным, запредельным блаженством.

Выгнув спину, едва дыша, она изнывала от накатывающей волны наслаждения, всем телом подавалась вперёд, буквально вжимаясь собой в уста любовницы, сливаясь с ней в порочном поцелуе греховных утех. Снова и снова столь же острый, как лезвие огонька зажигалки, и столь же обжигающе-сладкий язык подруги касался её чувственной плоти, выписывая узоры вдоль лона, опоясывая их горячим, жгучим следом желания. Короткими, точечными касаниями Оксана впивалась в неё, обвив руками её бёдра, буквально сливаясь с ней, становясь её продолжением.

Дарина шумно выдохнула, закусив губу, и схватилась за белую, уже изрядно пропитанную потом и пряным дурманом благовоний простынь, ощущая, как длинные чуткие пальцы проникают внутрь.

Тяжело хватая ртом воздух, она извивалась под давлением Оксаны, отдаваясь её внимательным, сильным рукам, уподобляясь марионетке в руках кукольника. Раздвинула еще дальше согнутые в коленях ноги, впуская её в себя, жмурясь от удовольствия, охотно отвечая тихими, томными стонами приятной неги на ласки женщины.

Едва ли кто-то из сверстников способен дать ей подобные ощущения — они слишком маленькие, слишком глупые, совсем ничего не умеют. И — что наиболее важно, — ещё недостаточно одиноки, чтобы столь искренне, столь страстно любить только одного, единственного и столь горячо-близкого человека. Одиночество познаётся со временем, приходит с опытом, и вместе с ним раскрывается истинное желание, способность по-настоящему отдавать и отдаваться. Дарить. Человеку нужно время, чтобы познать себя, познать других. И лишь после он сможет разделить обретённое с тем, кто станет будущим спутником жизни.

Как долго продлится их связь, Дарина не знала. И по существу, в те моменты, когда Оксана была с ней, подобные материи — последнее, что заботило опалённый влечением разум молодой души.

Нежное дыхание горячих губ, чуткие, воздушные касания длинных пальцев, сильные, оплетающие тело ноги, набухшие в предвкушении сладкой истомы соски — и страстное, чувственное тело уже зрелой, опытной женщины влекло к себе не менее, чем прозорливый ум и познания в сфере человеческих взаимоотношений.

Ладонь Оксаны легла на живот, и девушка напрягла пресс, снова выгнулась, подалась навстречу любовнице.

Та чуть-чуть, совсем легко надавила на лобок, извлекая из уст подруги новый тихий стон — и снова, вместе с тем аккуратно, плавно, ритмично поигрывала пальцами, только распаляя жар, навлекая подступающую волну.

Пальцы стоп Дарины сжались в предвкушении. Откинув голову на бок, путаясь в собственном тёмном море размётанных волос, она стиснула зубы, закрыла глаза, с силой сжимая свою грудь в такт движениям Оксаны, напирая на неё, извиваясь всем телом.

Ни член, ни какой-либо иной фаллический символ никогда не заменит ей этих чутких, нежных, таких сильных пальцев, какие были у Оксаны. Здесь, в постели, женщина буквально овладевала своей подругой, всё ещё давая ей уроки жизни, но совсем иного толка — и Дарине это нравилось.

Находясь в её обществе, хотелось и дальше, и как можно дольше оставаться маленькой школьницей, не пытаться прыгать выше головы, не притворяться, что взрослее, умнее — это всё ещё будет потом, с другими, не здесь, не сейчас.

Снова сильное движение внутри — и девушка вскрикнула, зашлась дрожью, забилась в счастливой истоме, столь яркой, что на глаза навернулись слёзы. Внутренние стенки приятно вздрагивали, отвечая пальцам женщины, раз за разом сжимаясь — и отворяясь, окатывая сознание чарами сладостного забвения.

Находясь на грани между далёким сном и ускользающей реальностью, Дарина выдохнула, откинулась на подушку без сил, а её любовница одарила девушку нежной, мягкой улыбкой и снова припала к створкам разгорячённого взмокшего лона — и прилегла рядом, заключая её в объятия.

Так и лежали, нежась под тёплым, едва поднимающимся над далёким алым горизонтом солнцем нового дня.

— Однажды тебя посадят, — улыбнулась Дарина, игриво уткнувшись носом в щёку подруги.

— Но все мы знаем, кого заклеймят шлюхой, — парировала Оксана, ласково поцеловав её лоб.

Та лишь вздохнула, перевернулась на спину и уставилась в утопающий в лиловом рассветном зареве потолок комнаты, закинув руки за голову. Потом тяжело поднялась, потянулась к подоконнику, ища зажигалку и пачку «Уинстона» с ментолом.

Закурила — и выдохнула белым клубом холодного дыма, всё так же глядя в пустоту.