Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 152

Старые крестьяне помнили радужные обещания, которые раздавал Дарре в 1933 году, и продолжали жаловаться, не сдерживаясь, и более открыто, чем в любых других слоях общества, поскольку режим не мог применять против них слишком серьезные санкции в виду их незаменимости. Нацистские ораторы продолжали сталкиваться с яростной критикой на собраниях с фермерами. На одном таком мероприятии в Силезии в 1937 году, когда выступающий вышел из себя и заявил аудитории, что гестапо скоро научит их быть национал-социалистами, большинство слушателей просто встали и ушли. Фермеры жаловались не только на низкие цены, бегство своих рабочих с земли, стоимость машин, удобрений и других необходимых вещей, но и на высокие зарплаты чиновников Имперского продовольственного управления, которые занимались только тем, что мешали работать. Многие, как и другие немцы, возмущались постоянными требованиями пожертвований и взносов со стороны партии и дочерних организаций ^[1052]. Особенно громки были голоса владельцев неотчуждаемых ферм, которые чувствовали себя настолько спокойными за свои владения, что могли позволить себе говорить порой с поразительной откровенностью. Один такой фермер на вопрос молодого нациста о том, как могли крестьяне в какой-то баварской деревне поддерживать партию, если они с такой легкостью готовы были ее проклинать, ответил: «Да ну, мы не гитлеровцы — они только в Берлине есть». Когда юноша заявил, что он должен просветить их и образумить, фермер под аплодисменты присутствовавших ответил ему: «Нас не надо просвещать, бездельник! Ты еще в школе должен быть!» Фермеры чувствовали, что они потеряли свободу покупать и продавать свои товары на свободном рынке, а фермеры с неотчуждаемой собственностью лишились и возможности распоряжаться своим имуществом, ничего не получив взамен. Вместе с тем многие наблюдатели отмечали, «что фермеры проклинали все правительства во все времена». Недовольство режимом нацистов не было чем-то необычным. Более того, молодые крестьяне и сыновья фермеров видели новые возможности при новом режиме, часто в виде рабочих мест в администрации самого Имперского продовольственного управления. Нацистская идеология «крови и земли» была для них более привлекательна, чем для циничных старых крестьян, которые считали, что видели все это и раньше и в конечном счете уделяли больше внимания более осязаемым вещам. Однако даже старые фермеры понимали, что их положение в 1939 году было не таким плохим, как шесть или семь лет назад ^[1053].

III

Несмотря на серьезное давление, которое оказывалось на фермеров при Третьем рейхе, фундаментального изменения деревенского сообщества между 1933 и 1939 годами не произошло. В сельских районах протестантского севера Германии нацистской партии удалось объединить местное мнение, часто благодаря поддержке уважаемых в сообществе людей, таких как деревенские пасторы или школьные учителя, процветающие фермеры, а иногда и местные крупные землевладельцы, пообещав не допустить классовой борьбы, бушевавшей в городах, которая могла нарушить относительный покой деревни. Здесь, как и везде, обещание единого национального сообщества было мощным лозунгом, который позволил нацистам добиться широкой поддержки до 1933 года ^[1054]. Богатые крестьянские семьи во многих деревнях без усилий заняли руководящие роли при новом рейхе. В сельской Баварии нацистская партия старалась не раздражать местное мнение, забрасывая «старых бойцов» в деревенские советы или мэрии, если те не пользовались уважением односельчан благодаря своей фамилии или репутации в традиционной иерархии фермерского сообщества. Нацисты действовали особенно осторожно в районах с сильными позициями католичества, где жители продолжали голосовать за центристскую партию или ее баварский эквивалент, Баварскую народную партию, вплоть до 1933 года. Основными задачами было достижение консенсуса и нейтрализация потенциальной оппозиции. Со своей стороны сельские жители в основном благожелательно воспринимали новый режим, если при нем сохранялся существовавшии социальный и политический порядок ^[1055].

Например, в баварской деревне Миетрахинг местный казначей Хинтерштокер, занимавший свой пост с 1919 года, был убежден другими членами Баварской народной партии вступить в нацистскую партию в 1933 году, чтобы он мог сохранить свой пост и не позволить какому-нибудь неистовому «старому бойцу» получить доступ к финансам сообщества. Когда в 1935 году возникла угроза того, что бургомистром может стать особенно нелюбимый нацист, старейшины деревни еще раз убедили популярного и всегда готового помочь Хинтерштокера сделать доброе дело и стать бургомистром самому. В последующие годы Хинтерштокер на своем посту делал все от него зависящее, чтобы смягчить воздействие самых непопулярные мер режима на деревню, и специально каждый год участвовал в религиозных обрядах в деревне, к глубокому одобрению других жителей. 12 декабря 1945 года региональный администратор этого района заявил американским оккупационным властям, что 90 % населения высказывались за восстановление его на этой должности ^[1056]. В другой баварской деревне, когда местная партийная организация попыталась поставить «старого бойца» на один из ключевых постов, местная администрация выпустила предупреждение: «Районное управление не может согласиться с предложением о назначении мастера-портного С. бургомистром общины Лангенпрейзинга По результатам обсуждения с советниками было единогласно решено предложить действующему бургомистру Нирту остаться на этой должности, поскольку фермер больше подходит для этого поста, чем мастер-портной С… Районное управление также считает, что назначение на должность уважаемого фермера является лучшей гарантией успешного ведения общинных дел» ^[1057].

Членам деревенских советов, когда протоколы их собраний попадали на более высокие уровни власти, иногда даже приходилось напоминать, что при Третьем рейхе мэры назначались, а не избирались ^[1058]. В некоторых частях сельского Липпе нацисты попадали в еще более сложные ситуации, как в случае с бургомистром Вёрмейером в деревне Доноп, который отказался принимать участие в делах нацистской партии и использовать приветствие «Хайль Гитлер!» при подписи своих писем, не держал флага со свастикой и проводил успешные экономические бойкоты против деревенских ремесленников и торговцев, которые поддерживали усилия местного партийного лидера по его смешению с поста. Несмотря на постоянные угрозы, Вёрмейер смог сохранить за собой свой пост вплоть до 1945 года ^[1059].