Третий Рейх. Дни Триумфа. 1933-1939 - читать онлайн книгу. Автор: Ричард Дж. Эванс cтр.№ 150

Страница

Его заменил Рихард Вальтер Дарре, сельскохозяйственный эксперт партии и изобретатель нацистского лозунга «Кровь и почва». Для Дарре важным было не улучшение экономического положения в сельском хозяйстве, а поддержка фермеров как источника германской расовой силы. В своих книгах «Крестьянство как источник жизненной силы нордической расы», опубликованной в 1928 году, и «Новая аристократия крови и почвы», вышедшей в следующем году, Дарре утверждал, что основные качества немецкой расы были получены от крестьянства начала Средних веков, которое не угнеталось и не подавлялось земельной аристократией, а, наоборот, образовывало вместе с ней единое расовое сообщество. Существование землевладений носило исключительно функциональный характер и не отражало превосходство интеллекта или характера их владельцев ^[1040]. Эти идеи оказали серьезное влияние на Генриха Гиммлера, который назначил Дарре начальником своего Главного управления расы и поселений. Идея Гиммлера о новой расовой аристократии, которая будет управлять Германией, во многом была схожа с представлениями Дарре, по крайней мере вначале. Кроме того, мысли Дарре нравились Гитлеру, который в 1930 году пригласил его вступить в партию и стать главой нового управления, занимавшегося делами сельского хозяйства и крестьянства. К 1933 году Дарре создал большую и организованную пропагандистскую машину, которая распространяла среди крестьян информацию об их ключевой роли в становлении Третьего рейха. Он также внедрил такое огромное число членов нацистской партии в различные сельскохозяйственные группы давления, вроде Имперского крестьянского союза, что ему было относительно легко организовать их координацию в первые месяцы прихода нового режима к власти ^[1041].

К моменту ухода Гутенберга Дарре успешно контролировал нацифицированную национальную организацию фермеров, а его назначение министром сельского хозяйства еще больше укрепило его в положении лидера девяти миллионов фермеров и сельскохозяйственных рабочих, которые вместе со своими иждивенцами составляли примерно 30 % населения Германии в целом ^[1042]. В течение пары месяцев после своего назначения он уже был готов ввести меры, направленные на реализацию своих идей. Помимо учреждения Имперского продовольственного управления они включали создание новых законов о наследовании, которые, по представлениям Дарре, должны были сохранить крестьянство и превратить его в основу нового социального порядка. В некоторых частях Германии, особенно на юго-западе, согласно законам и обычаям, касавшимся раздела имущества, после смерти фермера его земля и собственность равномерно делились между сыновьями, что вело к дроблению (созданию таких малых ферм, которые были нежизнеспособны) и пролетаризации мелких крестьян. Идеалом Дарре была Германия, заполненная фермами достаточно большими, чтобы обеспечить свою самоокупаемость. Он считал, что вместо того, чтобы делить фермы на равные части между наследниками или, как на севере Германии, передавать их старшему сыну, они должны были полностью доставаться самым сильным и эффективным наследникам. Сохранение их в семье также позволяло оградить их от рынка. С годами стимулируемый такими правилами естественный отбор должен был усилить крестьянство, которое тогда смогло бы выполнить свое предназначение стать средой, в которой родилась бы новая руководящая каста для всей нации. 29 сентября 1933 года в целях реализации этой амбициозной задачи был принят Имперский закон о неотчуждаемой собственности. Он должен был возродить старый немецкий обычай майората. Под действие нового закона попадали все фермы площадью от 7,5 до 125 гектаров. Их нельзя было покупать, продавать, разделять или отбирать за долги. Их также нельзя было использовать в качестве залога для получения ссуд. Это были поистине драконовские ограничения свободного рынка земли. Но они были не слишком реалистичны. В действительности они в основном повторяли абстрактное и идеализированное представление Дарре о крепком и самодостаточном крестьянском хозяйстве. А Германия была страной, где столетия наследования с разделением имущества породили тысячи очень мелких ферм, с одной стороны, а аккумулирование собственности в руках землевладельцев привело к созданию большого числа владений площадью намного больше 125 гектаров, с другой. Под действие закона попадало только 700 000 ферм (22 % от общего числа), что составляло около 37 % площадей в Германии, занятых обрабатываемыми землями или лесами. Из них 85 % ферм находилось в нижней части списка, имея площадь от 20 до 50 гектаров. В некоторых областях, особенно в Мекленбурге и в восточной долине Эльбы с развитой системой землевладения, с одной стороны, и на юго-западе с сильно раздробленными участками, с другой, закон применялся к относительно малому числу владений и имел незначительный эффект. Тем не менее в некоторых частях центральной Германии его потенциальное влияние было весьма велико ^[1043].

Дарре рассчитывал решить проблему наследников, лишенных наследства по новому закону, поощряя их создавать новые фермы на Востоке. Это было возрождением горячо поддерживаемой немецкими консерваторами традиции «колонизации» Востока, но с одним ключевым отличием: территория, которую теперь предстояло колонизировать для создания нового общества мелких и самодостаточных крестьянских хозяйств, уже была занята крупными и средними имениями юнкеров. 11 мая 1934 года Дарре выступил с резким осуждением нынешних владельцев земель, которые, по его словам, за века уничтожили крестьянство Восточной Эльбы и сделали многих мелких фермеров безземельными рабочими. Настало время вернуть крестьянам землю, украденную у них юнкерами. Разумеется, из-за отказа от идеи, изначально высказанной в пункте 17 программы нацистской партии, об экспроприации земли у крупных собственников и ее разделении между мелкими крестьянскими хозяйствами даже Дарре не смог бы ввести обязательные меры для реализации своих предложений. Поэтому он настоял на том, чтобы государство не предпринимало никаких мер для помощи землевладельцам, испытывавшим финансовые трудности. Эта позиция была схожа с позицией самого Гитлера, который объявил 27 апреля 1933 года о том, что обанкротившиеся крупные землевладения должны «колонизироваться» безземельными немецкими крестьянами ^[1044].

Страница