Смерть под маской - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 75

— Что делал здесь ваш отец, Сильвия? Думаете, он был причастен к убийству? У вас с жертвой преступления были близкие отношения?

— Вы низкая отвратительная тварь! — с болью выкрикнула Сугами. — Вам мало того, что этот человек… самый дорогой для меня человек мертв!

— Значит, он действительно был вашим любовником?

— Уходите, ради всего святого! Убирайтесь вон!

— Если я уйду, явятся другие, и они от вас не отстанут. Не успеете выйти за порог, как они набросятся на вас с вопросами, и поверьте, эти расспросы будут гораздо более неприятными, чем мои. Но если «Питч» получит эксклюзивное право публикации, остальные вынуждены будут оставить вас в покое.

Терри, к тому времени уже забравшийся на постамент Будды, ждал, когда лживое обещание Эвы произведет должное впечатление. Обычно так оно и происходило. На это попадались даже умники. От отчаяния. Люди предпочитают иметь дело с уже знакомым демоном, чем с тем, которого совсем не знают. Жаль, что сари так плотно закрывает грудь. Титьки у нее очень даже соблазнительные…

Мэй все это время сосредотачивала силы на том, чтобы хоть как-то поправить свою карму. Она ощущала, что пришельцы несут в себе зло, и воззвала к своему ангелу-хранителю. Теперь она почти видела его огромные крылья, распростершиеся под самым потолком. Она мысленно представила, как все ее существо тонет в потоке божественного света и ловит космический пульс Вселенной. Ей понадобятся все ее силы. Как быстро и ловко проникли эти люди в дом! Наверняка они воспользовались брешью, пробитой в защитном слое смертью Учителя.

Журналистка снова заговорила.

— Повторяю еще раз: если мы получим право на эксклюзив, вас оставят в покое.

— Это противоречит нашим принципам.

— Мы готовы заплатить. Много.

— Я как раз такое и имела в виду. Мы на это не можем пойти.

— Но община, как и любая другая организация, ведь наверняка нуждается в деньгах. Мы готовы выписать чек на имя вашей организации, а дальше можете грызться и делить деньги между собой сколько хотите.

— Мы не будем делать ничего подобного, — ответила со спокойным достоинством Мэй. — Мы не такие.

— Все одинаковы, когда большой куш на кону.

В этот момент Терри, удобно упершись мягкой подошвой кроссовки в деликатно задрапированный выступ меж ног Будды, уже пригнулся, чтобы сделать преотличный снимок девицы Гэмлин в профиль. Фотоаппарат щелкнул, и тут же раздался яростный вопль:

— Смотрите, куда он поставил ногу! Это же рупа ^[54]!

Всех присутствовавших охватило глубокое смятение. Возмутительное надругательство над святыней повергло их в шок. Сугами, в глазах которой застыло отчаяние, умоляюще оглядывалась по сторонам, но тщетно. Замешательству был положен конец самым неожиданным образом. В направлении памятника пронесся Кен. Вероятно, решив, что для него это шанс как-то оправдаться, он метнулся к постаменту, опрокинул стоявшую на нем вазу с люпинами и стал карабкаться и подтягиваться на руках по скользкому камню, не жалея ногтей и ловя ртом воздух. Дотянувшись до репортерских ног, он уцепился за шнурки кроссовок.

Чтобы удержаться, Терри обхватил Будду за шею двумя руками и, таким образом оказавшись спиной к Кену, стал отбрыкиваться свободной ногой. Несколько ударов пришлись на плечо Кена. Ему не составляло труда прочесть угрожающий лозунг, запечатленный на нейлоновых носках, и энергичные движения ноги казались уже лишним дополнением к этому.

После еще одной атаки Кен выпустил шнурки и ухватился за щиколотку фотографа. Следующий выпад оказался самым сильным, Кен ударился лицом о постамент, но не сдался, а лишь еще яростнее цепляясь за ноги и бедра противника, стал карабкаться по нему.

Картинка получилась довольно непристойная, отдаленно напоминая двух любовников, слившихся в объятиях. Финал наступил, когда Кен вцепился в репортерский детородный орган. Фотограф взвизгнул, развернул корпус и изрыгнул в лицо Кена поток площадной брани. Резкий перенос тяжести нарушил равновесие статуи. Раздался скрежет, какой бывает, когда с места сдвигают большой валун.

Все затаили дыхание, увидев, как каменная фигура с застывшей безмятежной улыбкой содрогнулась, затем чуть качнулась вперед, но удержалась, поскольку центр тяжести все еще находился в пределах постамента. Она еще вполне могла вернуться в изначальное положение, как только ей удалось бы скинуть с себя ожерелье из сплетенных человеческих тел.

— Отпусти руки, Терри! — пронзительно закричала Эва.

Фотограф пыхтел, на лице его читалось мрачное торжество, ведь он все еще держался! И тут он допустил роковую ошибку — обернулся через плечо, чтобы увидеть реакцию публики. Это опрометчивое изменение весового баланса привело к тому, что статуя наклонилась еще больше, и на этот раз с необратимыми последствиями. С оглушительным грохотом она ударилась об пол. Терри успел извернуться и приземлился в нескольких сантиметрах от тяжелой каменной головы. Кену повезло меньше.

Трой прибыл на службу свежий как огурчик и с ясным взором: ребенок за всю ночь ни разу не проснулся. От сержанта пахло лосьоном после бритья и снискавшим популярность в средних слоях ароматом «Шанель» для мужчин. Он повесил на спинку стула форменный пиджак и бодро спросил у задумчиво смотревшего в окно начальника:

— Чем занимаетесь, шеф?

— Готовлюсь к принятию священнического сана, сержант. Разве по мне не видно?

«Ну, дождались праздничка! Сегодня, значит, у нас День сарказма». С утра до вечера перед ним будет маячить лицо шефа, красное, как настеганная задница. День, отнюдь не подходящий для того, чтобы показывать свежие снимки Талисы-Лин, где она стоит совсем самостоятельно, если не обращать внимания на то, что она держится ручонками за спинку кресла. По правде говоря, шеф действительно выглядел неважно.

— Как самочувствие, сэр?

— Так себе. Плохо спал.

— Да ну? — Сам прекрасно выспавшийся, Трой не сопереживал. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые, если дети позволяют, может спать сладким сном, даже если его подвесить вниз головой на бельевой веревке. Он подошел к столу, чтобы в очередной раз взглянуть на снимки с места происшествия, и произнес сакраментальную фразу: — Я тут подумал, шеф…

Трой употреблял глагол «думать» весьма нечасто. Слишком интенсивный процесс, по его мнению, приводит к перегреву. Он наблюдал, он слушал, он очень аккуратно все записывал и иногда проявлял редкостную интуицию. К чему он был решительно неспособен, это к долгим раздумьям и последовательному, логически выверенному анализу.

— Ну-ну… — откликнулся Барнаби и стал ждать.