Смерть лицедея - читать онлайн книгу. Автор: Кэролайн Грэм cтр.№ 32

Дальше было не лучше. Запись приветственного марша Сальери в переработке Моцарта включили слишком рано. К счастью, благодаря поднятой крышке рояля никто не заметил, что Николас не успел коснуться клавиш. «Главное, — подумал он, садясь, — что я не споткнулся о собственную шпагу».

В сцене постановки «Похищения из сераля» Китти, ринувшись через всю сцену с криком: «Прекрасно, котик-обормотик!» к своему Вольфгангу, запнулась о ковер и, чтобы сохранить равновесие, повисла на руке у императора. Франц-Иосиф рассмеялся и тем самым лишил всех остальных нужного настроя. Только Эсслин и Николас сохранили бесстрастный вид.

Справа от Барнаби Калли, закрыв лицо руками, медленно сползла вниз, и ее плечи под черным кружевом мелко задергались. Барнаби увидел, как в переднем ряду Дорис Уинстенли с тревогой взглянула на своего мужа. Профиль Гарольда выглядел сурово, губы были плотно сжаты. Вдруг вспыхнул яркий свет — казалось, сцена и стены зала не способны его сдержать — и грянули великолепные звуки до-минорной мессы. Потом повсюду разлился предрассветный серый полумрак. Эсслин завершил свой финальный монолог, набил рот конфетами и вышел вон.

Барнаби посмотрел, как Гарольд несется вверх по проходу, перескакивая через две ступеньки, потом поднялся и повернулся к дочери.

— Хочешь пить?

— Знаешь, папа. — Она медленно поднялась. — Да, я бы ни за что не согласилась такое пропустить. Как там моя тушь?

— Потекла.

— Неудивительно. Мы в прошлом году устраивали рождественский капустник, но никакого сравнения с сегодняшним спектаклем. — Калли последовала за отцом вверх по проходу. — Наверное, это своего рода рекорд, когда лучшим во всем спектакле оказывается освещение. Ой-ой-ой…

— Прекрати.

— Уже прекратила… — Она высморкалась в платок. — Честно.

Когда они подошли к последнему ряду, Барнаби увидел мистера Тиббса. Тот сидел, подавшись вперед, вцепившись в спинку сиденья перед ним. Выглядел он неряшливо и рассеянно, словно святой во время молитвы. Барнаби, не видевший его почти два года, поразился, насколько тот одряхлел. Его бледная кожа напоминала папиросную бумагу. На лбу пульсировали голубые вены. Барнаби поздоровался с ним и в ответ удостоился необычайно приятной улыбки, хотя был убежден, что старик понятия не имеет, кто к нему обращается. Трое молодых людей, сидевших за мистером Тиббсом у стены, очень вежливо попросили его пропустить их, но он или не расслышал, или не понял, поэтому они в конце концов перелезли через предпоследний ряд и вышли из зала.

Буфет был битком набит. Калли достала из черной инкрустированной сумочки маленький кружевной платочек и зеркальце и вытерла потекшую тушь. Когда Барнаби принес ей вина, она кивнула в сторону осветительной ложи, в которую нетерпеливо стучался Гарольд. Потом он приложил губы к дверному косяку и что-то прошипел. Дверь оставалась закрытой. Натянув на лицо улыбку успешного импресарио, Гарольд двинулся обратно, но Калли его перехватила.

— Чудесное освещение, Гарольд, — сказала она. — Великолепное. Передайте Тиму лично от меня.

— Не стоит… не стоит… — прокряхтел Гарольд, будто неисправный мотоцикл. — Тим простой технарь. Ни больше, ни меньше. Я сам обдумываю освещение для моих спектаклей.

— Правда?

В ее чрезвычайно вежливом тоне чувствовалось недоверие. Барнаби взял дочь за руку и оттащил в сторону.

— Я больше никуда тебя с собой не возьму.

— Я это слышу от тебя с пяти лет.

— Ты неисправима. Выпей. — Отец раздраженно цыкнул, когда Калли поднесла свой изящный нос к бокалу и фыркнула. — Что опять не так?

— Ничего. Если, конечно, тебе нравятся гербициды и давленые бананы.

Появился сержант Трой, волочась следом за своей недовольной женой, и Барнаби натужно улыбнулся:

— Ну как, Гевин?

— Неплохо, да, сэр? — он обращался к Барнаби, но взгляд не отрывался от его спутницы. — То есть для любителей. — Трой продолжал смотреть на Калли, и старшему инспектору пришлось их познакомить.

— Ваша дочь? — Барнаби вполне понимал изумление сержанта. Он и сам всякий раз, когда Калли приезжала домой, удивлялся, что такое изящное, резвое создание было плодом чресл его. — Странно, что мы раньше не встречались, Калли.

— Я учусь в Кембридже. Последний год.

«Кто бы сомневался», — раздраженно подумала миссис Трой, уже не в первый раз подивившись, насколько несправедливо феи распределяют свои дары во время крещения.

— А это моя жена Мор, — сказал Трой, и девушки пожали друг другу руки.

— И много кого уморили? — спросила Калли.

— Пока одного Троя, — ответила Морин, и в ее глазах сверкнул недобрый огонек.

Барнаби снова увел свою дочь от греха подальше. Когда они возвращались, он чуть не столкнулся с Тимом, который украдкой выскользнул из осветительной ложи, быстро огляделся и побежал вниз по лестнице. Тем временем Гарольд вихрем пронесся за кулисами, по пути бросая суровые взгляды на рабочих сцены, которые в течение злосчастного первого действия выполняли свои обязанности почти безукоризненно, и ворвался в мужскую гримерную.

— Никогда… никогда на моей памяти, — ревел Гарольд, — я не видел такого чудовищного проявления совершенно умопомрачительной некомпетентности. Не говоря уже о полном отсутствии правдоподобия. Все вы с треском провалились. Кроме Сальери.

— Вы считаете? — злобно произнес Николас. — Лично я нисколечко не провалился.

— Мы растерялись из-за освещения, — сказал император Иосиф. И добавил, как на беду: — Хотя оно было великолепным.

— Вы должны были привыкнуть к моему освещению! — взвизгнул Гарольд, побагровев от злости.

Николас, разинув рот, смотрел на режиссера. Он уже размышлял, как отреагирует Гарольд на дерзкую выходку Тима. Он представлял себе все, вплоть до истерического припадка и безобразного эксгибиционизма. Но он бы никогда не подумал, что Гарольд воспримет произошедшее совершенно спокойно и выдаст все за собственный замысел.

— Закрой рот, Николас, а то муха залетит, — резко произнес Гарольд. — Больше мне сказать вам нечего. Вы все меня подвели. Да, и ты тоже, Моцарт. Не надо на меня так смотреть. Где твоя шпага?

— Ой. — Николас с запозданием понял, почему не запнулся за нее по дороге к роялю. — Извините.

— Извинений недостаточно. Я хочу, чтобы во втором действии вы все исправились. Нет, преобразились! Вы можете. Я знаю, что вы можете творить чудеса.

Он развернулся и вышел, а мгновение спустя они услышали, как он обращается с пламенной речью к актрисам в соседней гримерной.

— Нечего сказать, воодушевил, — пробормотал Ван Свитен.

— Таких идиотов поискать надо.

— Не обращай на него внимания.

Борис разлил чай по пластиковым кружкам и спросил: