Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 148

Все еще находясь в пути домой из Хорезма, Чингисхан не мог начать полномасштабную войну против тангутов, но перебросил армию во главе с тангутом-перебежчиком Ши Тяньсяном из Восточной Шаньси для разграбления городов на юге Ордоса. Этой армии вскоре пришлось отойти, когда в тылу появилось грозное воинство цзиньцев ^[1818]. Понимая, что пробудил на своем западе и севере спящего гиганта, Сянь-цзун попытался умиротворить монголов, совершив моральный разворот на 180 градусов: в январе 1224 года отправил армию в наступление против цзиньцев. Армия была разгромлена, и Сянь-цзун, повинуясь настояниям Аши-гамбу, наконец согласился настраивать жителей западных районов Си Ся против монголов и науськивать на то, чтобы устраивать набеги в монгольские земли ^[1819]. Налеты тоже были успешно подавлены монгольскими сторожевыми аванпостами. Следует отметить, что военная активность тангутов проявлялась именно в то время, когда главная армия Чингисхана все еще была далеко, а монгольские основные операции (Бола, сына Мухали) ограничивались Северным Китаем.

Чингисхан назначил Бола командовать армией численностью, может быть, около 20 000 человек, поручив нападать на ключевые города в восточной Си Ся. Возле Цзиньчжоу Бол столкнулся с войском тангутов, значительно более многочисленным, но разгромил его и захватил город ^[1820]. Чингис все-таки решил отозвать его для подготовки к главной кампании, а свою армию пока оставил осаждать Шачжоу. Тогда-то Сянь-цзун, осознавав свое бессилие, и запросил мира. Чингисхан еще не закончил приготовления к основной кампании и дал согласие, выдвинув условие, чтобы тангутский правитель прислал одного из сыновей в качестве заложника. Сянь-цзун согласился, Чингис снял осаду Шачжоу, и монголы вернулись домой. Однако Аша-гамбу был крайне недоволен политикой миротворчества Сянь-цзуна, настояв на смене приоритетов. Вскоре тангуты снова начали договариваться с цзиньцами об альянсе против монголов ^[1821].

Тем временем Чингисхан собрал огромную армию, возможно, семьдесят или даже восемьдесят тысяч человек, сосредоточившись на берегах реки Тола в южной Монголии (между реками Селенга и Керулен). Кампания против тангутов была для Чингиса настолько важной, что он сам решил ее возглавить, несмотря на возраст и неважное здоровье. Своими заместителями он объявил Толуя, Угэдэя и великого Субэдэя, а Джагатая оставил управлять Монголией. На этот раз он взял с собой не меркитку Хулан, а татарку Есуй в роли ханши и постельной партнерши ^[1822]. Перед отбытием в поход Чингис совершил еще одно необычное действие — огласил причины войны против Си Ся. В первую очередь он назвал нарушение договора 1210 года, предусматривавшего обязательство выделять войска для монгольских кампаний, и попытки заключить с цзиньцами военный союз ^[1823]. Мало того, год назад он приостановил операцию Бола, поверив обещанию тангутского царя послать к нему заложником одного из сыновей, что так и не было сделано. Теперь тангутам давался последний шанс для того, чтобы выполнить обещание и выплатить репарации за совершенные грехи ^[1824].

В действительности Чингис вовсе не рассчитывал на то, что тангуты примут его условия, и готовился к войне. Он жаждал возмездия за «предыдущие» оскорбления, и, кроме того, для завершения завоевания Цзинь ему надо было завладеть Ордосом, Шаньси и Ганьсу, чтобы тангуты не могли нанести удар в спину. Однако великий хан совершенно не ожидал получить от Сянь-цзуна и Аши-гамбу столь едкий и пренебрежительный ответ. Аша-гамбу насмешливо сообщил: сражайтесь или ищите свои «репарации» у цзиньцев. Чингисхан пришел в ярость: «Могу ли я теперь отступать? Клянусь Вечным Небом, что умру, но заставлю их ответить за свои слова!» ^[1825]

Проблема заложника — одна из спорных тем как в источниках, так и в дискуссиях современных историков. Тангуты были убеждены в том, что послали царского сына в заложники, мальчишку лет пяти-шести, которого монголы умертвили, усугубив преступление тем, что оставили тело ребенка в степи на съедение стервятникам, а не похоронили. В знак своего негодования и следования определенному ритуалу символического замещения убитого царевича тангуты демонстративно взяли под свою защиту сына Кучлука, давнего и заклятого врага Чингисхана: он безуспешно пытался получить прибежище в Си Ся со времени смерти отца в 1218 году. Монголы же заявляли: поскольку заложника им не прислали, теперь они требуют выдать им и сына царя, и сына Кучлука ^[1826]. Невозможно выяснить, как все было на самом деле. Убийство посланника или заложника считалось гнусным злодеянием и монголами, а особенно отвратительный и злодейский характер преступлению придавал малолетний возраст жертвы ^[1827]. На одном уровне восприятия вся история казалась плодом злого вымысла тангутов. С другой стороны, сам Чингисхан, решивший уничтожить Си Ся и не дать тангутам ни малейшей лазейки, мог подстроить расправу, чтобы исключить любую возможность мирного урегулирования.

После того как стороны накопили побольше желчи и злости друг против друга, Чингисхан дал команду начинать движение. Первой целью был город Хара-Хото на другой стороне пустыни Гоби. Стратегия заключалась в том, чтобы завладеть западной частью Си Ся и разделить царство надвое, прежде чем повернуть на восток и атаковать сердцевину государства тангутов в Ордосской излучине Хуанхэ, занимавшей пространство не менее 8000 квадратных миль; войска также должны были дислоцироваться на северном приграничье Си Ся, чтобы не допустить вмешательства цзиньцев. В практическом отношении Чингис намеревался разрушить орошаемые районы царства, как это он сделал во время Хорезмской кампании. Ему было хорошо известно, что Желтая река служила жизненно важной артерией, и в излучине Ордос тангуты создали уникальную ирригационную систему арыков, орошавшую территорию площадью два миллиона акров и кормившую 3–4 миллиона человек. Если ему удастся ликвидировать эту жизненную сеть водоснабжения, то можно будет забыть и о Сянь-цзуне, и об Аше-гамбу ^[1828].

Со своей стороны, Сянь-цзун понимал, что должен биться не на жизнь, а на смерть, так как цзиньцы уже отказали ему в прибежище после разгрома, но он почему-то сохранял спокойствие и уверенность. У него была очень большая армия, сильная и хорошо экипированная, в то время как монголы, по его оценкам, должны испытывать усталость после изнурительной войны с Хорезмской империей. Кроме того, они значительно уступали в численности войск, когда к нему присоединились цзиньцы. Над ними нависла угроза интервенции сунцев: он уже знал о столкновениях монголов с сунцами в Китае ^[1829].