Чингисхан. Человек, завоевавший мир - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнк Маклинн cтр.№ 150

К сентябрю 1226 года Чингисхан хорошо отдохнул, жара спала, и он был полностью готов к тому, чтобы взять на себя командование армиями. Он пошел на восток вдоль подножия гор Наньшань по границе между современными провинциями Цинхай и Ганьсу, пересек пустыню Алашань (простирающуюся от Тибетского плато на север к Гоби), преодолевая дюны высотой до 900 футов и наверняка встречая некоторых представителей фауны, способных выжить в условиях сухого климата и резких перемен температуры воздуха. Как сообщали лазутчики, им попадались бурые медведи, снежные леопарды, волки, куланы, антилопы, горные козлы ^[1842]. Чингисхан пребывал в хорошем настроении: поступили вести о том, что без боя, дабы избежать разрушений, сдался Лянчжоу (современный Увэй), ключевой город на северной части Шелкового пути, занимавший стратегическое местоположение на стыке трех плато — Лёссового, Тибетского и Монгольского ^[1843].

Захватив большую часть севера Ордосской излучины, Чингисхан упорно брал в клещи тангутов. Он уже был на подходах к Желтой реке, выслав вперед отряд разведчиков к знаменитым «Девяти переправам», чтобы вызнать все капризные повадки могучей реки ^[1844]. На левом берегу монголы неожиданно натолкнулись на яростное сопротивление города Инли. Эта крепость держалась столь отважно и долго, что Чингисхан только в начале декабря смог перебраться на другой берег и осадить главную твердыню Линчжоу, защищавшую подступы к столице тангутов, до которой оставалось пройти всего лишь двадцать миль. Но прежде чем брать штурмом Линчжоу, он овладел, устроив массовую бойню, городом Яньчуаньчжоу и перевел туда ставку 16 декабря ^[1845].

В это время поступили вести о том, что тангутский правитель Сянь-цзун умер, и трон занял император Мо-ди (также Ли Сянь). Чингисхан обдумал возможные последствия и затруднения. Еще две недели потребовались для того, чтобы сломить оборону Линчжоу (монголы называли город Дормехай). Снова погибло множество людей: окрестности города были изборождены сложной системой арыков, и монголы, как обычно, гнали перед собой пленников ^[1846].

Мо-ди оказался более деятельным, чем предшественник, и набрал огромную армию; хронисты по своему обыкновению предались фантазиям, приводя сведения, варьировавшиеся от ста тысяч до полумиллиона человек ^[1847]. В любом случае, Мо-ди располагал устрашающей силой. Чингисхан не без труда одержал свою последнюю победу над тангутами, и она была впечатляющей. Армия Мо-ди продвигалась по западному берегу Желтой реки, предположительно, намереваясь перерезать линии коммуникаций монголов. В это время года пойма была покрыта льдом, а вода, перелившаяся через берег, образовала ледяные озера. Чингисхан приказал идти по этим «озерам», и, как сообщается в источниках, он понес существенные потери, но застал неприятеля врасплох и нанес сокрушительное поражение ^[1848].

Победа была настолько очевидной и убедительной, что Чингисхан доверил провести заключительную операцию — осаду столицы тангутов — своим заместителям, а сам отправился воевать с цзиньцами. Он разделил армию на три части: первому корпусу поручалось вести осаду, второму — блокировать подходы и пути поступления подкреплений от любого союзника — сунцев или цзиньцев, а третьему — под его началом совершить очередной рейд в цзиньский Китай. Замышлялась совместная с Субэдэем кампания: две армии должны были действовать на значительном удалении друг от друга, но поддерживать постоянную курьерскую связь. Субэдэй захватил целый ряд малых поселений, но не сумел взять ни одного крупного города. Чингисхан нанес удар в восточном направлении по долине реки Вэй, круша все на своем пути и наводя ужас на жителей. Однако и его победы имели в большей мере символическое, устрашающее значение. Перед наступлением летнего зноя Чингисхан вернулся в горы Люпань, захватывая попутно тангутские опорные фортификации ^[1849].

Осадой тангутской столицы Чжунсин (современный Иньчуань) командовал верный Чаган, получивший для ускорения процесса дополнительные силы с севера, из Урахая. Мо-ди предпринял последнюю отчаянную попытку вырваться из окружения и даже преуспел в этом, ушел через горы Хэлань (Алашань) с довольно значительным отрядом в Урахай. Войско, стоявшее в Урахае, не стало отлавливать его в горах, а дождалось, когда уставшие солдаты спустятся со склона. Тогда свершилась очередная кровавая расправа, монголы немилосердно перебили почти всех воинов Мо-ди, а самого императора загнали обратно в столицу ^[1850]. Даже после такой незадачи Мо-ди вначале упорствовал и отвергал предложения о капитуляции. Но постепенно и у него иссякло желание проявлять стойкость и мужество: на город обрушились не только военные, но и природные бедствия, сначала землетрясение, а потом эпидемия чумы, распространившаяся и на монголов ^[1851]. Наконец к июлю возникла острая нехватка продуктов питания. Мо-ди понял, что сражение проиграно. Он согласился на капитуляцию, выдвинув экзотическое условие: монголы должны предоставить ему месяц для того, чтобы собрать дары, приличествующие тому моменту, когда он будет отдавать поклон завоевателю. Покорившийся император отправил Чингисхану и патетическое послание: «Я напуган. Прими меня как сына» ^[1852]. Чингисхан не был расположен к великодушию и, зная, что сам был близок к смерти, повелел убить императора и всю его семью, когда они прибудут сдаваться.

Когда город наконец впустил монголов, последовали стандартные процедуры разграбления и массовой резни. Аша-гамбу был убит сразу, но Моди с семьей до последнего мгновения не знали своей участи, целиком и полностью зависевший от прихоти Чингисхана ^[1853]. Победители намеренно оскверняли царские могилы Си Ся, чтобы навсегда уничтожить любые напоминания о репутации, статусе и достоинстве государей тангутов ^[1854]. Чингисхан фактически придерживался политики геноцида, однако, похоже, сохранилось и немало жизней. Часть тангутов переселилась в Сичуань, часть — нашла прибежище в Северо-Восточной Индии, большая колония обосновалась в долине реки Ялун на востоке Тибета. Многие тангуты нашли приют в китайских провинциях Хэнань и Хэбэй, где их присутствие прослеживается до середины эпохи династии Мин ^{[1855] [1856]}.