– Синьор Монтальбано. Хозяин дома, барон Пископо ди Сан-Милителло.
Барон, худой и высокий, был одет в точности как один тип из фильма про охоту на лис. Только на том была красная куртка, а на бароне – зеленая.
– Добро пожаловать, синьор, – произнес барон, протягивая руку.
– Спасибо, – сказал Монтальбано, отвечая на рукопожатие.
– Как вам у нас?
– Отлично.
– Я рад.
Барон, улыбаясь, посмотрел на него и громко хлопнул в ладоши. Комиссар растерялся. Что ему надо сделать? Тоже хлопнуть в ладоши? Вдруг у этих людей так принято выказывать радость. И он тоже громко хлопнул в ладоши. Барон, слегка опешив, удивленно покосился на комиссара, Ингрид расхохоталась. А подоспевший лакей в ливрее протянул барону закрученную трубу. Так вот почему барон хлопал в ладоши – он звал лакея! Монтальбано зарделся от стыда, а барон поднес инструмент к губам и затрубил. Звук был громким, как кавалерийский сбор. Уши Монтальбано были в десяти сантиметрах от трубы, и в голове у него загудело.
Все мигом стихло. Барон передал трубу лакею и взял у него микрофон.
– Дамы и господа! Прошу минутку внимания! Напоминаю: через десять минут касса закрывается и ставки приниматься не будут!
– Простите, барон, – сказала Ингрид, хватая Монтальбано под руку и увлекая за собой.
– Куда мы?
– Делать ставки.
– Да я даже не знаю, кто участвует!
– Послушай, фавориток всего две. Бенедетта ди Санто-Стефано и Ракеле, хотя она выступает не на своей лошади.
– Какова эта Бенедетта?
– Усатая карлица. Хочешь, чтобы она тебя поцеловала? Не валяй дурака и ставь на Ракеле, как я.
– А Беатриче делла Бикокка?
Ингрид застыла как вкопанная:
– Ты с ней знаком?
– Нет. Я просто хотел узнать…
– Развратница. Сейчас наверняка трахается с конюхом. Всегда этим развлекается перед скачками.
– Почему?
– Говорит, что потом лучше чувствует лошадь. Ты знал, что гонщики «Формулы-1» слушают двигатель задницей? Беатриче чувствует лошадь своей…
– Ладно-ладно, я понял.
Они нашли свободный столик и заполнили чеки.
– Подожди меня здесь, – сказала Ингрид.
– Давай я схожу, – возразил Монтальбано.
– Там очередь, а меня пропустят.
Не зная, чем себя занять, он подошел к одному из столов с закусками. Всю еду аристократы уже смели. Видать, оголодали почище аборигенов Бурунди после засухи.
– Что вам угодно? – спросил официант.
– «Джей энд Би», неразбавленный.
– Виски закончилось, синьор.
Ему непременно надо было выпить для поднятия духа.
– Тогда коньяку.
– Коньяк тоже закончился.
– Что есть из алкоголя?
– Ничего. Остались фанта и кока-кола.
– Фанту, – сказал он, погрузившись в уныние еще до того, как пригубил стакан.
Ингрид прибежала с двумя квитанциями в руке, а барон протрубил второй кавалерийский сбор.
– Пошли, барон зовет на ипподром. – И протянула ему одну из квитанций.
Ипподром был небольшим и совсем просто устроенным: большой скаковой круг, обрамленный по обоим краям невысокой изгородью.
Еще там были две деревянные вышки, пока что без наблюдателей. Шесть боксов, установленных в ряд перед стартом, пустовали. Гости могли свободно располагаться стоя вдоль периметра скакового круга.
– Встанем здесь, – сказала Ингрид. – Поближе к финишу.
Они облокотились об изгородь. Невдалеке на земле была проведена белая полоса – видимо, финиш, – с внутренней стороны круга у полосы стояла одна из вышек, скорее всего, предназначавшаяся для судей.
На другой вышке появился барон Пископо с микрофоном в руке:
– Прошу внимания! Господа судьи, граф Эмануэле делла Теналья, полковник Роландо Ромерес, маркиз Северино ди Сан-Северино, займите места на вышке!
Легко сказать. На обзорную площадку вышки вела неудобная деревянная лесенка. Младший из них, маркиз, весил как минимум сто двадцать кило; полковник был восьмидесятилетней развалиной со старческим тремором, а у графа не сгибалась левая нога; так что четверть часа, которая потребовалась им на покорение вышки, можно было вполне засчитать как рекорд.
– Как-то раз они карабкались три четверти часа, – сказала Ингрид.
– Всегда одни и те же?
– Да. Традиция.
– Прошу внимания! Приглашаем милых амазонок занять с лошадьми назначенные им боксы!
– Как распределяют боксы?
– Жеребьевкой.
– Почему не видно Ло Дуки?
– Наверно, он с Ракеле. Она выступает на его лошади.
– Ты знаешь, какой ей дали бокс?
– Первый, ближе к внутренней части.
– Иначе и быть не могло! – подал голос мужчина, стоявший по левую руку от Монтальбано и слышавший весь разговор.
Комиссар обернулся: рядом с ним стоял потный тип лет пятидесяти, лысая башка сияет – аж глазам больно.
– Что вы хотите сказать?
– То, что сказал. С Гуидо Костой в роли интенданта они еще имеют наглость называть это жеребьевкой! – возмущенно заявил потный тип, удаляясь.
– Ты поняла, о чем он? – спросил комиссар у Ингрид.
– Еще бы! Обычные сплетни! Гуидо отвечает за жеребьевку, вот синьор и утверждает, что все подтасовано в пользу Ракеле.
– А этот Гуидо, он…
– Ну да, тот самый.
Значит, здешнее общество в курсе их связи.
– Сколько кругов они скачут?
– Пять.
– Прошу внимания! С этой минуты стартер может дать сигнал к началу скачек, когда сочтет нужным.
Не прошло и минуты, как раздался пистолетный выстрел.
– Стартовали!
Монтальбано ожидал, что барон выступит в роли комментатора скачек, но тот молча положил микрофон и взял в руки бинокль.
В конце первого круга Ракеле шла третьей.
– Кто первые две?
– Бенедетта и Беатриче.
– Думаешь, Ракеле сумеет победить?
– Сложно сказать. Знаешь, на незнакомой лошади…
Послышались крики, на противоположной части круга засуетились люди.
– Беатриче упала, – сказала Ингрид. И ехидно добавила: – Видимо, не успела дойти до нужной кондиции, чтобы почувствовать лошадь.
– Дамы и господа, сообщаю вам, что амазонка Беатриче делла Бикокка упала, но, к счастью, обошлось без последствий.